- Но ведь я схватил его не ногами, - грустно улыбнулся Портос, - а рукой.
XXVII
СЫН БИКАРА
Бретонцы были очень горды этой победой, но Арамис не обнадеживал их.
- Король, - сказал он Портосу, когда все разошлись по домам, - узнав о сопротивлении, распалится безудержным гневом, и после взятия острова, что неизбежно, все эти славные люди будут уничтожены огнем и мечом.
- Отсюда следует, что наши действия бесполезны? - опросил Портос.
- Пока что они, несомненно, принесли пользу, так как у нас есть пленный, - ответил епископ, - и от него мы узнаем о планах наших врагов.
- Давайте допросим этого пленного. Способ заставить его говорить весьма прост: пойдем ужинать и пригласим его с нами: за вином он не замедлит заговорить.
Они так и сделали. Офицер сначала был явно встревожен, но, увидев, с какими людьми он имеет дело, в скором времени успокоился. Не боясь скомпрометировать себя чрезмерною откровенностью, он подробно рассказал об отставке и отбытии во Францию даАртаньяна. Он сообщил и о том, как после отъезда мушкетера новый командующий приказал напасть на Бель-Иль. На этом его показания, естественно, обрывались.
Арамис и Портос обменялись взглядом, выражавшим отчаяние. Нечего больше рассчитывать на знаменитое воображение даАртаньяна, нечего, следовательно, надеяться, в случае поражения, на его помощь!
Продолжая допрос, Арамис осведомился у пленного о намерениях королевских военачальников в отношении тех, кто распоряжается на Бель-Иле.
- Приказ, - отвечал офицер, - в бою убивать, после боя вешать.
Арамис и Портос снова переглянулись; кровь бросилась им в лицо.
- Я слишком легок для виселицы, - усмехнулся
Арамис, - таких, как я, не повесишь.
- А я слишком тяжел, - сказал Портос, - такие, как я, обрывают веревку.
- Я уверен, - учтиво заметил пленный, - что мы были бы снисходительны и предоставили бы род смерти вашему выбору.
- Тысяча благодарностей, - серьезно проговорил
Арамис.
Портос поклонился.
- Еще по стаканчику, за ваше здоровье, - предложил он и выпил.
В таких разговорах коротали они время за ужином.
Офицер, оказавшийся человеком умным, понемногу поддавался обаянию ума Арамиса и сердечного простодушия великана Портоса.
- Проспите меня, - начал он, - за вопрос, который я собираюсь задать, но люди, допивающие совместно шестую бутылку, имеют, пожалуй, право немножко забыться.
- Задавайте же ваш вопрос, задавайте! - разрешил Портос.
- Говорите, - добавил ваннский епископ.
- Не служили ли вы, милостивые государи, в мушкетерах покойного короля?
- Да, сударь, мы были королевскими мушкетерами, и превосходными мушкетерами, - ответил Портос.
- Это верно; больше того, я сказал бы, что вы были лучшими среди лучших, когда б не боялся оскорбить память моего отца.
- Вашего отца! - воскликнул Арамис.
- Знаете ли вы, как меня зовут?
- Нет, сударь, но если вы скажете...
- Меня зовут Жорж де Бикара.
- Ах! - вскричал Портос. - Бикара! Помните ли вы, Арамис, это имя?
- Бикара! - задумался Арамис. - Мне кажется...
- Вспомните хорошенько, сударь, - испросил офицер.
- Это нетрудно! - воскликнул Портос. - Бикара, по прозвищу Кардинал... один из четырех явившихся воспрепятствовать нам в тот день, когда мы со шпагой в руке познакомились с даАртаньяном.
- Совершенно верно, господа.
- Это был единственный, - улыбнулся Арамис, - кого мы не ранили.
- Из этого следует, что он был превосходным воякой.
- Эта правда, сущая правда, - одновременно заметили оба друга. - Господин де Бикара, мы весьма рады познакомиться с сыном столь храброго человека.
Бикара пожал руки, протянутые ему бывшими мушкетерами. Арамис взглянул на Портоса, и его взгляд говорил: "Вот человек, который поможет нам".
- Согласитесь, сударь, - обратился он к офицеру, - что отрадно быть честным всегда и везде?
- Мой отец, сударь, постоянно повторял то же самое.
- Согласитесь также, что довольно печально столкнуться с людьми, которых ждет смерть от мушкета или веревки, и узнать, что эти люди - старинные знакомый вашего уважаемого отца, знакомые, доставшиеся вам от него, так сказать, по наследству.
- О, вы не обречены на такую ужасную участь, друзья мои, - возразил молодой человек.
- Ба! Но ведь вы сами сказали об этом.
- Я говорил это час назад, когда совершенно не знал вас, а теперь, когда я вас знаю, я говорю: вы избегнете этой горестной участи, если сами тою пожелаете.
- Как это, если сами того пожелаем? - вскричал Арамис, в глазах которого загорелось нетерпение. Произнося эти слова, он попеременно смотрел на Портоса и офицера.
- Лишь бы, - сказал Портос, глядя, в свою очередь, с благородным бесстрашием на Бикара, - лишь бы от нас не потребовали чего-нибудь унизительного.
- От вас ничего не потребуют, господа, - продолжал офицер королевской армии. - В самом деле, какие требования можно к вам предъявлять? Если вас найдут, то предадут смерти; постарайтесь же, чтобы вас не нашли.
- Полагаю, - с достоинством проговорил Портос, - полагаю, что я нисколько не ошибусь, если скажу: чтобы найти нас, нужно сначала проникнуть сюда.
- Вы совершенно правы, друг мой, - медленно произнес Арамис, все еще испытующе глядя на Бикара, который хранил молчание и которому было явно не по себе. - Вам хочется, господин де Бикара, рассказать нам о чемто важном, сделать нам какое-то весьма существенное признание, но вы не решаетесь на него, разве не так?
- Милостивые государи, друзья! Если я позволю себе полную откровенность, то нарушу присягу. И все же я слышу голос, который заглушает мои сомнения и велит решиться на это.
- Пушки! - воскликнул Портос.
- Пушки и мушкетная трескотня! - подтвердил Арамис.
Откуда-то издалека, со скал, донеслись зловещие звуки боя, но уже через мгновение все затихло.
- Что это? - спросил Портос.
- То, чего я больше всего опасался, - ответил Арамис. - Ведь атака, произведенная вашими солдатами, сударь, - продолжал он, обращаясь к Бикара, - была всегонавсего демонстрацией? И в то время, как ваши отряды отходили, уступая нашему натиску, вы были уверены, что вам удастся высадиться на другой стороне острова?
- Да, и в нескольких пунктах.
- В таком случае мы погибли, - спокойно заметил ваннский епископ.
- Погибли! Это возможно, - согласился Портос. - Но ведь нас еще не схватили и не повесили.