Кольбер, обернувшись в этот момент, увидел д'Артаньяна, который искал себе собеседника на время разговора короля с принцем.
Кольбер позвал его и шепотом сказал Арамису:
- Мы можем продолжать в присутствии господина даАртаньяна?
- О, разумеется! - ответил испанский посол.
- Мы только что говорили с герцогом д'Аламеда, что война против Голландии была бы войною на море.
- Это очевидно, - согласился мушкетер.
- А что вы думаете об этом, господин даАртаньян?
- Я думаю, что, для того чтобы вести эту морскую войну, нам потребовалась бы сильная сухопутная армия.
- Как вы сказали? - спросил Кольбер, решив, что ослышался.
- Почему сухопутная? - удивился Арамис.
- Потому что короля побьют на море, если англичане не помогут ему, а будучи побит на море, он будет быстро лишен портов, которые захватят голландцы, и всего королевства, в которое хлынут испанцы.
- А если испанцы останутся строго нейтральными? - поинтересовался Арамис.
- Они будут нейтральны, пока король будет сильнее противника, - отвечал ДаАртаньян.
Кольбер был восхищен этою прозорливостью, которая если уж касалась какого-нибудь вопроса, то освещала его до конца. Арамис улыбнулся. Он знал, что в дипломатии даАртаньян в учителях не нуждается.
Кольбер, как все тщеславные люди носившийся со своими фантазиями и уверенный в том, что они завершатся успехом, между тем продолжал:
- А кто вам сказал, господин даАртаньян, что у короля нет сильного флота?
- О, я не вникал в подробное рассмотрение вопроса о королевском флоте. Я неважный моряк. Как все нервные люди, я ненавижу море; однако я думаю, что Франция, будучи приморской страной, обзавелась бы и моряками, если бы у нее было достаточно кораблей.
Кольбер вытащил из кармана небольшую продолговатую тетрадку, разграфленную на две части. С одной стороны были записаны названия кораблей; с другой - количество пушек на них и численность экипажей.
- Мне пришло в голову то же самое, что и вам, - обратился он к даАртаньяну, - и я велел сделать список тех кораблей, которые мы недавно добавили. Всего тридцать пять кораблей.
- Тридцать пять кораблей? Непостижимо! - вскричал даАртаньян.
- Что-то вроде двух тысяч пушек, - поклонился Кольбер. - Это то, чем обладает король в настоящее время. Тридцать пять кораблей - это три сильные эскадры, но я хочу иметь пять.
- Пять? - переспросил Арамис.
- Они будут спущены на воду, господа, до конца года, и у короля будет пятьдесят линейных боевых кораблей. С такими силами можно бороться, не так ли?
- Строить корабли, - сказал даАртаньян, - трудно, но все же возможно. Но что касается их вооружения, то как тут быть, право, не знаю! Во Франции дет ни литейных заводов, ни арсеналов.
- Ба! - отвечал Кольбер с веселой усмешкой. - За последние полтора года я много чего понастроил. Неужели вы не знаете этого? Знаком ли вам господин д'Инфревиль?
- Д'Инфревиль? Нет.
- Это человек, которого я открыл. У него хорошая специальность: он умеет заставить работать. Это он стал лить пушки в Тулоде и рубить лес в Бургундии. Быть может, господин посол, вы не поверите, но мне пришла в голову еще одна мысль.
- О сударь, - поклонился Арамис, - я верю вам всегда и во всем.
- Представьте себе, что, размышляя о характере наших союзников, достопочтенных голландцев, я сказал себе: они - купцы, они - друзья короля и будут счастливы продавать его величеству то, что делают для себя. Так вот, чем больше покупаешь... Ах, следует добавить еще, что у меня есть Форан... Знаете ли вы, даАртаньян, Форана?
Кольбер забывался. Он называл капитана попросту даАртаньян, совсем как король. Но капитан улыбнулся и ответил Кольберу:
- Нет, я не знаю его.
- Это еще один человек, которого я открыл, специалист по закупкам. Этот Форан закупил для меня триста пятьдесят тысяч фунтов ядер, двести пятьдесят тысяч фунтов пороху, двенадцать транспортов северной древесины, фитили, гранаты, смолу, нефть и еще всякую всячину на семь процентов дешевле, чем обошлись бы эти же вещи, будь они приобретены в нашей Франции.
- Это идея, - сказал даАртаньян, - заставить голландцев лить ядра, которые к ним и вернутся.
- Не так ли? И с немалым убытком!
И Кольбер, восхищенный собственною остротой, засмеялся громким резким смехом.
- Кроме того, - продолжал он, - те же голландцы строят в настоящее время для короля по самым лучшим своим образцам шесть больших кораблей. Детуш... Ах, вы не знаете и господина Детуша?
- Нет, сударь, не знаю.
- У Детуша удивительно точный глаз, он может безошибочно определять, каковы достоинства и недостатки спускаемого на воду корабля. Это драгоценное и притом редкое качество. Так вот, этот Детуш показался мне человеком, который может принести неоценимую пользу на верфи, и теперь од наблюдает за постройкой шести кораблей, заказанных в Голландии для королевского флота. Из всего этого следует, господин даАртаньян, что если бы король захотел драться с голландцами, то у него был бы очень недурной флот. А насколько сухопутная армия хороша, вам известно лучше, чем всякому другому.
Восхищаясь огромной работою, произведенной этим человеком в несколько лет, даАртаньян и Арамис обменялись взглядами. Кольбер понял их и был глубоко тронут этим столь цепным для него одобрением.
- Если мы этого не знали во Франции, - заметил даАртаньян, - то за ее пределами должны знать еще меньше.
- Вот почему я и говорил господину послу, что если б Испания обещала нейтралитет, а Англия помогала нам...
- Если Англия окажет вам помощь, то я отвечаю за нейтралитет Испанского королевства, - проговорил Арамис.
- В таком случае по рукам, - поторопился заключить Кольбер, со свойственной ему непосредственностью и простодушием. - Что до нейтралитета Испании, то у вас нет еще ордена Золотого Руна, господин д'Аламеда. А я слышал на днях, как король говорил, что ему было бы крайне приятно увидеть на вас ленту ордена святого Михаила.
Арамис поклонился.
"О! - сказал себе даАртаньян. - Жаль, что нет на свете Портоса. Сколько локтей лент разного рода досталось бы и ему от этих щедрот! Бедный, добрый Портос!"