- Надеюсь, - сказал Бекингэм, любивший, чтобы последнее слово оставалось за ним, - вы все же не откажетесь от объяснения, на которое вы сами вызвали меня?
- Я никогда не отказываюсь от объяснений, - отвечал даАртаньян.
- Если вы находились в тайных сношениях с отцом моим, то должны знать некоторые подробности.
- Много времени прошло с тех пор, как кончились эти отношения, и вас тогда еще на свете не было. Не стоит тревожить старые воспоминания из-за нескольких несчастных брильянтовых подвесок, которые я получил из его рук и привез во Францию.
- Ах, сударь, - обрадовался Бекингэм, протягивая даАртаньяну руку, так это вы! Это вас так упорно искал отец мой! Вы многого могли ждать от нас!
- Ждать! Тут я мастер. Я всю жизнь свою ждал!
Между тем принцесса, которой наскучило дожидаться, пока незнакомец подойдет к ней, поднялась со скамьи и направилась к разговаривавшим.
- По крайней мере, - сказал Бекингэм даАртаньяну, - вы недолго будете ждать услуги, которую требуете от меня.
Он повернулся и, поклонившись леди Генриетте, начал:
- Его величество король, брат ваш, желает, чтобы я представил вашему высочеству шевалье даАртаньяна.
- Дабы вы имели, ваше высочество, в случае необходимости, твердую опору и верного друга, - прибавил Парри.
ДаАртаньян поклонился.
- Больше вам нечего сказать, Парри? - спросила принцесса старого слугу, улыбаясь даАртаньяну.
- Король желает еще, чтобы вы, ваше высочество, свято сохранили в памяти имя и заслуги господина даАртаньяна, которому его величество, как он сам изволит говорить, обязан своим возвращением в Англию.
Бекингэм, принцесса и Рочестер переглянулись с удивлением.
- Это тоже маленькая тайна, - сказал д'Артаньян, - и я, вероятно, не стану хвастать ею перед сыном короля Карла Второго, как я не хвастал, говоря с вами, герцог, брильянтовыми подвесками.
- Ваше высочество, - заметил Бекингэм, - шевалье во второй раз напоминает мне о происшествии, которое столь меня интересует, что я попрошу у вас позволения похитить господина даАртаньяна на минуту и переговорить с ним наедине.
- Извольте, милорд, - отвечала принцесса, - но, смотрите, не удерживайте его долго и возвратите мне поскорее друга, столь преданного моему брату.
Я она подала руку Рочестеру.
Бекингэм отошел с даАртаньяном.
- Ах, шевалье, - начал герцог, - расскажите мне всю историю с брильянтами; никто не знает ее в Англии, даже сын того, кто был ее героем.
- Милорд, один человек в мире имел право рассказать эту историю, как вы выражаетесь: то был ваш отец. Он счел нужным молчать; прошу позволения последовать его примеру.
И даАртаньян поклонился с видом человека, на которого не подействуют никакие убеждения.
- Если так, сударь, - сказал Бекингэм, - простите мою нескромность; и если я когда-нибудь поеду во Францию...
Он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Принцессу; но она, казалось, вовсе не думала о нем, увлеченная разговором с Рочестером. Бекингэм вздохнул.
- Что же? - спросил даАртаньян.
- Я говорил, что если я когда-нибудь поеду во Францию...
- Вы поедете туда, милорд, - сказал даАртаньян с улыбкой, - я вам ручаюсь.
- А почему?
- О, я хороший пророк, и когда я предсказываю, редко ошибаюсь. Итак, если вы поедете во Францию...
- Осмелюсь ли я попросить у вас - чья драгоценная дружба возвращает троны королям, - осмелюсь ли я попросить у вас частицу того участия, какое вы оказывали моему отцу?
- Милорд, - отвечал даАртаньян, - поверьте, я буду польщен, если вы пожелаете вспомнить, что вы виделись со мной здесь. А теперь разрешите...
И он повернулся к принцессе:
- Ваше высочество, вы - французская принцесса, и потому я надеюсь видеть вас в Париже. Счастливейшим днем моей жизни будет тот, когда вы пожелаете дать мне какое-нибудь приказание, доказав тем, что вы не забыли совета вашего августейшего брата.
И он поклонился принцессе, которая царственным движением подала ему руку для поцелуя.
- Ах, что надо сделать, чтобы заслужить у вашего высочества такую милость? - прошептал Бекингэм.
- Спросите у шевалье даАртаньяна, - отвечала принцесса, - он скажет вам.
XXXVI
КАКИМ ВОЛШЕБСТВОМ Д'АРТАНЬЯН ИЗВЛЕК ИЗ СОСНОВОГО ЯЩИКА КОТТЕДЖ
Слова короля о самолюбии Монка очень встревожили даАртаньяна. Лейтенант всю жизнь умел выбирать врагов, и когда ими оказывались люди непреклонные и непобедимые, значит, он сам того хотел. Но взгляды сильно меняются с возрастом: каждый год приносит перемену в образе мыслей. Образ мыслей - это волшебный фонарь, в котором глаз человека каждый раз меняет оттенки. Так что с последнего дня какого-либо года, когда вы видели все белым, до первого дня следующего, когда все кажется вам черным, достаточно промежутка в одну ночь.
Когда даАртаньян выехал из Кале со своими десятью головорезами, его так же мало страшила встреча с Голиафом, Навуходоносором или Олоферном, как стычка с рекрутами или спор с трактирной хозяйкой. Он походил на голодного ястреба, налетающего на барана. Голод ослепляет. Но когда даАртаньян насытился, когда он разбогател, победил, совершил исключительно трудный подвиг, тогда он потерял охоту рисковать и стал учитывать все возможные неудачи.
Возвращаясь с аудиенции, он думал только об одном: как бы не задеть такого сильного человека, как Монк, человека, которого старался, не задевать сам Карл II, хотя он и был королем. Едва утвердившись на престоле, король еще нуждался в покровительстве и, конечно, рассуждал даАртаньян, не откажет этому покровителю в удовольствии сослать даАртаньяна, заточить его в Миддлсекскую башню или утопить во время переправы из Дувра в Булонь. Короли всегда с готовностью оказывают своим вице-королям услуги такого сорта.
Впрочем, если Монк вздумает мстить, он обойдется и без короля. Королю пришлось бы только простить ирландскому вице-королю его действия против даАртаньяна. Сказанных со смехом слов: te absolve [10] или сделанной каракулями пометки на пергаменте: "Король Карл" было бы совершенно достаточно, чтобы успокоить совесть герцога Олбермеля. Щедрая фантазия бедняги д'Артаньяна рисовала ему картину верной гибели, если слова эти будут произнесены или написаны.