- Ваше высочество совершенно правы, - но теперь солдаты могут похвастаться полководцами.
Этот комплимент, не похожий на лесть, очень понравился человеку, которого вся Европа считала героем и который пресытился похвалами.
- Очень жаль, граф, что вы оставили службу, - произнес принц Конде. Скоро королю придется вести войну с. Голландией или с Англией. Представится много случаев отличиться такому человеку, как вы, знающему Англию, как Францию.
- Могу сказать вашему высочеству, что я, кажется, не ошибся, оставив службу, - отвечал Атос с улыбкой. - Франция и Англия будут отныне жить в мире, как две сестры, если верить моему предчувствию.
- Вашему предчувствию?
- Да, прислушайтесь к тому, о чем говорят за столом кардинала.
В это время кардинал приподнялся на постели и подозвал знаком брата короля.
- Ваше высочество, - сказал Мазарини, - прикажите взять это золото.
И он указал на огромную кучу тусклых и блестящих монет, которую выиграл граф де Гиш.
- Оно мое? - вскричал герцог Анжуйский.
- Здесь пятьдесят тысяч экю... Они ваши...
- Вы дарите их мне?
- Я играл для вашего высочества, - отвечал кардинал все более и более слабеющим голосом, как будто усилие, которое он сделал, чтобы подарить деньги, истощило все его силы, телесные и умственные.
- Боже мой! - прошептал Филипп вне себя от радости. - Какой счастливый день!
Он проворно сгреб деньги со стола и положил в кармины... Более трети кучки осталось еще на столе.
- Шевалье, - обратился Филипп к своему любимцу де Лоррену, - поди сюда.
Тот подошел.
- Возьми, - приказал герцог, указывая на оставшиеся деньги.
Эту необычную сцену все присутствующие приняли как трогательный семейный праздник. Кардинал вел себя как отец французских принцев: оба принца выросли под его крылом. Никто не счел щедрости первого министра гордостью или даже дерзостью, как нашли бы в наше время.
Придворные только завидовали... Король отвернулся.
- Никогда еще не было у меня таких денег, - весело сказал Филипп, проходя со своим любимцем к выходу, чтобы уехать. - Никогда! Какие они тяжелые, эти сто пятьдесят тысяч ливров!
- Но почему господин кардинал подарил вдруг герцогу столько денег? шепотом спросил принц Конде у графа де Ла Фер. - Верно, он очень болен?
- Да, ваше высочество, болен. У него, как вы могли заметить, скверный вид.
- Но ведь он умрет от этого! Сто пятьдесят тысяч ливров! Непостижимо! Скажите, граф, почему он их подарил? Найдите причину.
- Прошу ваше высочество не спешить с выводами. Вот герцог Анжуйский идет к нам вместе с шевалье де Лорреном. Послушайте, о чем они говорят.
Шевалье говорил герцогу вполголоса:
- Неестественно, что кардинал подарил столько денег вашему высочеству... Осторожнее, ваше высочество, не растеряйте... Чего же хочет от вас кардинал?
- Слышите? - сказал Атос на ухо принцу. - Вот ответ на ваш вопрос.
- Скажите же, ваше высочество, - нетерпеливо спрашивал де Лоррен, стараясь угадать по тяжести денег, оттягивающих его карман, какая сумма досталась на его долю.
- Это свадебный подарок, любезный шевалье!
- Как?
- Да, я женюсь, - продолжал герцог Анжуйский, не замечая, что он в эту минуту проходил мимо принца и Атоса, которые низко поклонились ему.
Де Лоррен бросил на молодого герцога такой странный и полный ненависти взгляд, что граф де Ла Фер вздрогнул.
- Вы женитесь? Вы! - повторил де Лоррен. - Это невозможно! Неужели вы решитесь на такую глупость?
- Не я решаюсь на эту глупость, а меня принуждают к ней, - отвечал герцог Анжуйский. - Но пойдем скорей, повеселимся на эти деньги.
Провожаемый поклонами придворных, он вышел со своим приятелем, радостно улыбаясь.
- Так вот в чем секрет! - тихо сказал принц Атосу. - Он женится на сестре Карла Второго?
- По-видимому, да.
Принц Конде задумался на минуту, глаза его блеснули.
- Вот оно что, - медленно произнес он, словно разговаривая с самим собою, - значит, шпаги долго еще но будут выниматься из ножен!..
И он вздохнул.
Один Атос слышал этот вздох и угадал все, что он в себе таил: подавленные честолюбивые стремления, разрушенные мечты, обманутые надежды...
Принц вскоре стал прощаться. Король тоже собрался уходить. Атос сделал Раулю знак, подтверждавший его прежнее приглашение.
Мало-помалу спальня опустела. Мазарини остался один, терзаемый своими страданиями, которых уже не скрывал.
- Бернуин! - произнес он слабым голосом.
- Что угодно, монсеньер?
- Позвать Гено!.. Поскорее!.. Мне кажется, я умираю, - сказал кардинал.
Испуганный Бернуин побежал в переднюю, отдал приказ, и верховой, поскакавший за доктором, обогнал карету короля Людовика XIV на улице Сент-Оноре.
XLIII
ГЕНО
Приказание кардинала было спешное, и Гено не заставил себя ждать.
Он нашел больного в постели, с посиневшим лицом, распухшими ногами, с судорогами в желудке. У кардинала был жестокий приступ подагры. Он мучился ужасно и проявлял нетерпение, как человек, не привыкший к страданиям. Увидев Гено, он воскликнул:
- Ну, теперь я спасен!
Гено был человек очень ученый и очень осторожный, который не нуждался в критике Буало, чтобы заслужить подобную репутацию. Когда он встречался с болезнью, закрадись она хоть в тело самого короля, он обращался с больным без всякой пощады. Он не сказал, таким образом, Мазарини, как ждал министр: "Врач пришел, прощай болезнь". Напротив, осмотрев больного с весьма мрачным видом, он воскликнул только:
- О!
- В чем дело, Гено? И что за лицо у вас?
- У меня такое лицо, какое должно быть, чтобы лечить ваш недуг. У вас очень серьезная болезнь, монсеньер.
- Подагра... О да, подагра.
- С осложнением, монсеньер.
Мазарини приподнялся на локте и спросил с беспокойством:
- Неужели я болен опаснее, чем думаю?
- Господин кардинал, - ответил Гено, садясь у постели, - вы много потрудились в своей жизни, вы много страдали.
- Но я еще, кажется, не стар. Подумайте, мне только пятьдесят два года.
- О господин кардинал, вам гораздо больше... Сколько лет продолжалась Фронда?
- Зачем вы спрашиваете об этом?
- Из медицинских соображений.
- Да почти десять лет.
- Хорошо. Считайте каждый год Фронды за три года... Выходит тридцать лет, значит, лишних двадцать. Двадцать и пятьдесят два - семьдесят два года. Стало быть, вам семьдесят два года, а это уже старость.