– Тише, господин Д'Артаньян! Тише, бога ради, молчите! Ведь вы меня выдаете, меня узнают.
– Что же в этом плохого?
– Плохого тут нет, но…
– Но вы хотите сказать, что и хорошего тоже, не так ли?
– Увы, вы правы, так как я, уверяю вас, был занят рассматриванием очень интересных фигур.
– Продолжайте, господин Мольер. Продолжайте.
Вполне понимаю, насколько это интересно для вас… и но «стану мешать вам в этом занятии, но с условием – скажите, где господин Персерен?
– Охотно скажу – он в своем кабинете. Только…
– Только проникнуть к нему невозможно?
– Он и впрямь совершенно недосягаем.
– Для всех?
– Для всех. Он привел меня в эту комнату, чтобы я йог предаться в свое удовольствие наблюдениям, после чего удалился к себе.
– В таком случае, дорогой господин Мольер, пойдите и скажите ему, что я здесь, хорошо?
– Я! – вскричал Мольер тоном честной собаки, у которой хотят отнять доставшуюся ей на законном основании кость. – Я должен оторваться от моего дела? Ах, господин Д'Артаньян, до чего же вы дурно ко мне относитесь!
– Если вы тотчас же не отправитесь предупредить Персерена о том, что я здесь, дорогой господин Мольер, – вполголоса сказал Д'Артаньян, – то и я не покажу вам одного из моих друзей, который пришел вместе со мной и тем и предупреждаю вас.
– Вот того, да?
– Да.
Мольер оглядел Портоса взглядом, проникающим в сердца и умы. Этот осмотр показался ему, очевидно, многообещающим, так как он сразу же встал и прошел в соседнюю комнату.
Глава 31.
ОБРАЗЦЫ
В этот момент толпа начала расходиться, бросая в каждом углу обширного помещения мастерской ворчание или угрозу; она напоминала собой океан во время отлива, оставляющий на прибрежном песке водоросли и пену.
Спустя десять минут появился Мольер и сделал из-за портьеры знак д'Артаньяну. Д'Артаньян поспешил вслед за ним, увлекая вместо с собой Портоса. По довольно запутанным коридорам Мольер привел их в кабинет Персерена. Старик, засучив рукава, перебирал куски роскошной парчи, затканной золотыми цветами. Он хотел посмотреть, какова игра этой ткани при том или ином освещении.
Заметив входящего д'Артаньяна, он отложил материю и пошел навстречу ему, не изображая особых восторгов, без чрезмерных любезностей, но с соблюдением должной учтивости.
– Господин капитан мушкетеров, – обратился он к д'Артаньяну, – вы, конечно, простите меня, не так ли, но я страшно занят.
– Да, да, господин Персерен, слышал, знаю, – костюмами короля. Говорят, что вы шьете его величеству три новых костюма?
– Пять, сударь, пять!
– Три или пять, меня это нисколько не беспокоит. Ведь я знаю, что они будут самыми красивыми на всем свете.
– Да, да, так думают все. Когда они будут закопчены, тогда и станут самыми красивыми на всем свете, по буду оспаривать. Но прежде их следует сшить, господин капитан, а для этого необходимо время.
– О, у вас еще дна дня впереди, и времени в вашем распоряжении даже больше, чем нужно, господин Персерен, – сказал Д'Артаньян, напуская на себя полнейшее равнодушие.
Персерен поднял голову, как человек, не привыкший к тому, чтобы ему перечили даже тогда, когда дело идет о какой-нибудь его прихоти, но д'Артаньян по обратил никакого внимания на чело прославленного портного, чародея парчи, которое начало заволакиваться тучами. Он произнес:
– Дорогой господин Персерен, я привел к вам заказчика.
– Что вы, что вы! – угрюмо бросил портной.
– Господина барона дю Валлона де Брасье де Пьерфона, – продолжал Д'Артаньян.
Персерен отвесил поклон, не вызвавший никакого чувства симпатии в грозном Портосе, который с той поры, как вошел в кабинет, не переставал искоса смотреть на портного.
– Одного из моих ближайших друзей, – добавил в заключение Д'Артаньян.
– К услугам господина барона, но не сейчас, а немного спустя.
– Немного спустя? Но когда же?
– Тогда, когда буду располагать временем.
– То же самое вы сказали моему слуге, – проворчал с недовольным видом Портос.
– Возможно, – ответил портной, – я почти всегда занят по горло.
– Друг мой, – назидательно заметил Портос, – когда хочешь, время найдется.
Персерен побагровел, что у стариков, кожа которых поблекла от старости, всегда является опасным симптомом.
– Сударь, – буркнул он, – вы вольны заказывать себе платья у кого вам будет угодно.
– Погодите, Персерен, погодите, – произнес примирительным тоном капитан мушкетеров, – вы сегодня не слишком любезны. Ну что ж, я произнесу одно слово, которое заставит вас покориться. Барон дружен по только со мной, он к тому же один из друзей господина Фуке.
– Так, так! – промолвил портной. – Это меняет дело, да-да, меняет. Затем, повернувшись к Портосу, он спросил:
– Господин барон из числа сторонников господина суперинтенданта?
– Я сам по себе, – вскрикнул Портос, и как раз в этот момент поднялась портьера, давая проход еще одному свидетелю этой сцепы.
Мольер наблюдал. Д'Артаньян смеялся. Портос мысленно сыпал проклятиями.
– Дорогой Персерен, – поклонился Д'Артаньян, – вы сошьете костюм господину барону; это я прошу вас об этом.
– Ради вас – ну что ж, не возражаю, господин капитан.
– Но это еще не все; вы безотлагательно приметесь за этот костюм.
– Раньше чем через неделю – немыслимо.
– Но это все равно, как если бы вы решительно отказали: этот костюм необходим для празднества в Во.
– Повторяю, что это немыслимо, – настаивал на своем упрямый старик.
– Нет, нет, дорогой господин Персерен, погодите отказываться, в особенности если об этом прошу вас и я, – произнес у двери ласковый голос, заставивший д'Артаньяна насторожиться. Это был Арамис.
– Господин д'Эрбле! – воскликнул портной.
– Арамис! – пробормотал д'Артаньян.
– А, наш епископ! – приветствовал его Портос.
– Здравствуйте, д'Артаньян! Здравствуйте, милый Портос! Здравствуйте, дорогие друзья! – сказал Арамис. – Так вот, любезнейший господин Персерен, сшейте костюм господину барону, и я ручаюсь, что, сшив его, вы доставите удовольствие господину фуке.