Вассалы Кондоров застыли в раздумьях, им не говорили о причинах резкого вызова в столицу и новости оказались для них шоком.
Несколько человек отказались от присяги, чем вызвали презрительные взгляды других, но большинство остались стоять.
Король бросил красноречивый взгляд на Графа. Настало время позора.
— Я отказываюсь от своих обязанностей сюзерена и освобождаю вас от обязанностей вассалов. Вы не должны платить за ошибки моего рода.
— Ваши земли останутся при вас. — Встряла Королева.
В глубине души Граф надеялся, что вассалы откажутся подчиняться, что произойдет что-то, что сломает уже заключенные договоренности… Но большинство рыцарей лишь с облегчением выдохнуло.
— Разумнее будет переприсягнуть Шорту, это решение позволит всем нам пройти этот кризис с минимальным ущербом. — Продолжала давить она, а Король молчал.
Кондор молча сжимал кулаки.
Этот сон. Опять ему снится этот проклятый сон.
Мог ли он тогда сделать что-то иначе, чтобы отвести угрозу от рода и от королевства?
— Можешь. — Ответил на его мысли Король. — Обстоятельства изменились и я решил прислушаться к твоему предложению.
— Дорогой, наконец-то ты принял правильное решение! — Прокудахтала Королева.
Граф поднялся с колен. В тронном зале остались лишь четверо человек, королевская чета, он, да первый Герцог. Остальные растворились в воздухе.
Его старый кошмар изменился, в реальности ничего такого не было. Тогда, двадцать пять лет назад, он лишь молча наблюдал, как вассалы один за другим предают род. Предают по его же приказу…
— Какому предложению? — Спросил Граф у Короля.
Дело не в том, что он забыл. А в том, что когда они обсуждали эту щекотливую ситуацию, Кондор предлагал много вариантов. Но выбран был именно тот, что отрезал его роду крылья. И королева сыграла в этом не последнюю скрипку.
— Тому самому. Избавиться от ребенка. Братец, принеси его. — Ответила Королева.
— Ты ведь был против, Роберт! — Прямо спросил Граф у Короля.
В жизни он не посмел бы так обратиться, но раз это всего лишь сон…
— Обстоятельства изменились. — Бездумно повторил Король.
Разом постаревший Граф вздохнул. Что еще он ожидал от призраков прошлого, вернувшихся благодаря игре сознания? Тайных откровений? Пророчеств?
Первый Герцог появился перед ним со свертком в руках.
— Твой удар был неплохим. — Сказал он.
— Ты и твоя сестра погубите Королевство. Роберт не такой, как его отец. Он боится править железной рукой, боится внутренних войн. Вы будете подтачивать королевство, выбивая из его основания одну уступку для себя за другой, пока всё не рухнет. — Граф высказал своему врагу всё в лицо. Жаль, что он может сделать это лишь во сне.
— Делай своё дело, Кондор. Или ваш род уже не готов жертвовать собой ради Королевства? — Прозвучал мерзкий голос Королевы. Мрази, что убила ему дочь и хотела убить внука.
Граф взял сверток в руки.
Обвинять Кондоров в том, что они не готовы жертвовать собой ради Королевства — всё равно что обвинять харданца в щедрости. Он сделает всё, что нужно.
И во сне, и в жизни.
Старый граф развернул сверток.
Но вместо младенца внутри был рогатый демон.
Граф открыл глаза, сердце безумно колотилось в груди. Демоны и бездна, какой дурацкий сон.
За витражным окном клубилась глубокая ночь, но Граф встал и начал облачаться в балахон. Он знал свой организм, раз проснулся — то уснуть всё равно не сможет. А значит надо приступать к работе и немного погонять слуг за нерадивость.
Сонный страж, что караулил под дверью, получил первый нагоняй.
Пробегающий мимо пацаненок напрашивался на второй, но к удивлению графа, у него в глазах не было ни капли сна.
— Господин, пока вы отдыхали прибыли новые донесения, а также одно письмо. — Отрапортовал он.
— Тц. От кого письмо?
— Закрыто печатью графа Нойса, господин.
Вряд ли мелкий шкет выучил все гербовые печати наизусть, скорее всего спросил у кого-то из старших слуг.
Но он догадался это сделать. Уже неплохо.
Граф кивнул и направился в кабинет. Этот пацаненок, которого притащил из города внук, скорее радовал Кондора, чем огорчал. Если не жалеть на него плетей — вырастит отличный слуга.
Лорд зашел в свой кабинет и зажег магический светильник. В столь темную ночь экономить и сидеть под свечами не хотелось.
Прямо посередине стола лежало то самое письмо. Граф взял его в руки. Перед глазами всплыл образ отправителя, мужчины с огромными и пышными рыжими усами, что впрочем, не скрывали его не менее огромный нос. И в прямом, и в переносном смысле.