Задумчиво повертев кинжал, я затыкаю его за пояс и поднимаюсь на верхнюю палубу.
Моросит мелкий дождь. В старом лагере переполох, пожар окутал палатки, освещая все вокруг на сотни метров. Я тянусь рукой к поясу за подзорной трубой, но понимаю, что оставил ее в спальне.
Впрочем, и без нее видна крупная воронка посреди лагеря. Учитывая грохот, сомнений быть не может — нашлась пропавшая бочка с порохом. Вот только ночь и пожар мешали сориентироваться, часть палаток сорвало и скомкало в кучу взрывом, стяги валялись на земле. Хоть убей, не могу вспомнить, кому принадлежала та часть лагеря.
— Баронессе Сирэль. А еще у нас гостья. — Сонно ворчит Астарот.
Короткий взгляд по палубе никого не обнаружил. Однако, это значило лишь одно. Гостья умела хорошо прятаться.
— Как насчет выйти из тени и поговорить? — Предлагаю я пустоте.
Удочка только заброшена, а рыба уже клюет. Едва я заканчиваю говорить, как тень мачты вытягивается, набирает плотность. Мгновение и бледная брюнетка в заляпанной кровью кожаной куртке полностью материализуется на палубе.
— Как ты узнал, что я тут?
— Летучая мышка нашептала. — На полном серьезе отвечаю я.
А что? Большая такая, крылатая и с рожками…
Но это еще не всё. От ее окровавленной куртки несет не только кровью.
— А еще от тебя пахнет порохом. — Медленно проговариваю я, складывая два плюс два. — Значит, Сирэль, верно?
Она морщится.
— Я сделала выводы из прошлых ошибок и старалась встречаться с тобой лишь в присутствии большого числа людей. Когда сердец много — ты не услышишь лишнее.
— Но в этот раз ты без чужого облика.
— Какой в нем теперь смысл, когда мы стоим лицом к лицу? — Облизывает губы она и добавляет. — К тому же не хочу, чтобы ты снова испортил артефакт. Чтобы Король соизволил его починить — мне пришлось основательно побегать у него на побегушках, даже прирезать одного старика. Так что в этот раз я оставила амулет в надежном месте.
— Значит, это Король приказал тебе стащить порох? — Продолжаю раскручивать цепочку я.
— О, нет. — Усмехается она, показав довольно длинные клычки. — Мне самой бы пригодилась эта штука. Жаль, не срослось.
— Тебе стоило соблюдать правила пожарной безопасности. — Я медленно делаю шаг от борта палубы, стараясь, чтобы рядом со мной было меньше теней. Рука нащупывает кинжал Пита, единственное оружие. — А теперь я бы хотел услышать ответ на вопрос… зачем ты здесь?
— Хм. А что если… затем, чтобы убить тебя? — Воркует она, отступая обратно в тень и растворяясь в ней.
Глава 24
Палуба корабля пуста, но я чувствую взгляд из тени. Всполохи огня от горящего лагеря заставляют тени плясать в такт огню. Но даже если бы смог потушить его — от света луны мне не избавиться никак.
Ближе всего ко мне — моя собственная тень. Чуть поворачиваюсь, чтобы она была прямо передо мной, так проще ее контролировать.
Оружия, по сути, нет. Не тыкать ли бесполезным кинжалом в каждую тень? Надежда разве что на…
— Не кажется ли тебе, что пора показать, что ты не зря сожрал целый огненный смерч? — Задаю я вопрос демону.
— Нет. — Коротко отвечает он ехидным рыком. Слишком ехидным для сложившейся ситуации.
А ведь он понимает, что если я умру — то и он умрет следом.
Если только… Она не блефует.
Хмыкнув, разжимаю пальцы, позволив кинжалу упасть и вонзиться в палубу. Развожу руки. Если я прав, тогда он мне не понадобится.
Если нет… Тогда все равно проблему решат когти, а не кинжал.
— И что это? Сдаешься? — Доносится голос из колышущихся теней.
— Нет. Просто не собираюсь участвовать в твоей игре.
— Значит, сдаешься. — Новая реплика доносится мне в спину, провоцируя, чтобы я повернулся.
Но я продолжаю стоять неподвижно.
Даже когда тень передо мной раздвигается, оголив обсидиановое острие. Клинок несется к шее, лишь в последний миг повернувшись плашмя. Стекловидный камень холодит кожу, лишь большим трудом сдерживаюсь, чтобы не попытаться уклониться.
Оставив на коже, белый след, клинок исчезает в тени.
Тишину нарушают шаги за спиной. Близко. Очень близко.
— Хорошо, есть ведь и другие игры, в которые мы можем сыграть.
Ее рука обхватывает талию, лезет под рубашку. Холодная.
— Или тебе по нраву лишь пьяные калеки да коротышки? — Шепчет она на ухо и касается языком шеи, пробуя на вкус.
— Мои вкусы шире, но боюсь, я вновь вынужден отказаться. Не хочу на скорых переговорах с Герцогом выглядеть румяным живчиком, а не высосанной мумией.