Позже появились первые компакт-диски, книги, рок-журналы, цветные постеры, всевозможные модные неформальные вещи. Помню частые походы в городскую библиотеку, сидя в читальном зале которой я потихоньку острым скальпелем вырезал нужные мне материалы о Цое. Помню родительский видеомагнитофон «AKAI», переписанные у Оксаны Печкобей концерты «КИНО» и бесконечную боль от того, что Цоя больше нет…
Помню групповые набеги на наконец-то появившийся местный рок-салон, в котором (чего уж тут скрывать) пока одни отвлекали продавцов, другие попросту воровали вещи, связанные с Цоем (богатые должны делиться!)…
Помню гопников, промышлявших у дверей этого салона, помню массовые драки с рэперами и мост «имени Цоя» (навсегда!).
Никогда не забуду август 2000 года – 10 лет без Цоя… Приезд в Питер, желтые розы Богословки, траурные ленты, ментовские буханки, забитые «киноманами», каменный уголь «Камчатки» и тепло ее топок, тогда еще не разобранных, не разбитых, не уступивших место столам, уставленным пивом… Куча дорогих друзей из разных городов страны и девушка, которую я встретил на Богословском кладбище, ставшая впоследствии моей женой. Помню обыкновенные почтовые письма, приходившие пачками, помню удивление родителей, вытаскивавших их из почтового ящика, помню посылки и бандероли с кассетами, на которых были раритетные записи акустических концертов «КИНО»…
Осенью 2010 года случился ряд событий, которые привели к тому, что я задумался о написании книги про Виктора Цоя. Книги, которая бы стала альтернативой уже написанному. Писатель Александр Житинский как-то сказал, что за все 20 лет, прошедшие со дня смерти Цоя, ни одной нормальной книги о нем написано не было. Пришло решение восполнить этот пробел.
И когда решение созрело, вышла книга самого Александра Житинского «Цой forever», и я почему-то решил, что это и есть то, что нужно. Но, увы, – я ошибся. Ошибся, как и большинство поклонников «КИНО». Многостраничный труд оказался переработкой старого материала – книги 1991 года, написанной им в соавторстве с Марьяной Цой, с включением небольших дополнений и изменений. К сожалению, там не оказалось того, что все мы хотели прочесть…
Не было ни интервью, ни комментариев участников группы «КИНО», ни редких, ранее не изданных материалов, а самое главное – в книге было мало правды, той правды, которую должны знать поклонники «КИНО».
Моя подруга Мария Бурдакова (администратор сайта www.posledniy-geroy.ru), приняв мое предложение помочь с подготовкой материала и работой над некоторыми главами, написала на книгу «Цой forever» рецензию, впоследствии опубликованную на сайте издательского дома «Новый Взгляд». В своем читательском отклике она просто и внятно изложила то, что разочаровало ее в книге Александра Житинского. Александр Николаевич ей ответил:
«Со многим согласен, написал о том, что знал и видел. Привел свидетельства, собранные мною лично (на 90 %), что и считаю своей главной заслугой. Я не журналист, не музыкальный критик, не исследователь. Я свободный писатель. В этой книжке тот же ”рок-дилетантский“ подход, что был в ”Путешествии“ и в ”Библии киномана“. И рассчитана она в первую очередь на любителей музыки Цоя, которые, начиная слушать, еще мало знают о нем. Недостатки книги в недостаточном освещении сторон жизни и творчества, которые я либо не знаю, либо не понимаю. Но в том, что я знаю и понимаю, я не вру. И Вы, кажется, это заметили. Обдумывая претензии к книге, я понял, что ее недостатки, как это часто бывает, – это продолжение ее достоинств. А достоинство ее, как мне кажется, в том, что Виктор предстает героем чистым и романтичным, то есть таким, каким он был в первый, ”ленинградский“ период. Бедный гордый поэт. И таким я его люблю. Он ведь для меня литературный герой, и мне совершенно все равно, что какие-то картины остались за кадром. Сумбурное, искреннее и, может быть, даже придуманное отчасти письмо ко мне Наташи Науменко важнее для меня, чем перечень альбомов группы ”КИНО“ и всякая фактография. Жаль только, что Наташа опубликовала его раньше, чем вышла книга. ”Московский“ период с Наталией Разлоговой, Айзеншписом и прочими, безусловно, очень важен для Цоя, но я даже рад в результате, что я коснулся его поверхностно, иначе мне пришлось бы либо врать, либо обнажать картину музыкального шоу-бизнеса, который Витю ”схавал“, чего греха таить. Герой пал в этой борьбе и погиб чисто физически. Это трагедия, писать об этом надо, но мне милее Цой, каким я вижу его в записках Натальи, которые для меня являются стержнем книги, ее камертоном, если хотите. Цой и Наташа вместе купают Женьку Науменко – идиллическая картина».