Поблизости от клуба «Реформ» на Пэлл-Мэлл находится Клуб путешественников, основанный в 1819 году и до 1832 года занимавший здание, которое, как и «Реформ», спроектировал Барри. Далее по Пэлл-Мэлл находится «Атенеум», основанный в 1824 году, где вели беседы епископы и ученые. Здание этого клуба спроектировано Десимусом Бартоном. Красивый фриз над большими окнами, который периодически красят в голубой и белый цвета, представляет собой воссозданный фриз Парфенона (откуда лорд Элджин привез фрагменты, размещенные в Британском музее как «мраморная коллекция Элджина». Лучше всего воспроизведенный фриз смотрится с крыши автобуса.)[291] Клуб «Карлтон» в ансамбле Карлтон-хаус-террас (был разрушен бомбежкой в 1940 году и переместился в Сент-Джеймс) предназначался для консерваторов, или тори, в то время как клуб «Реформ» — для более либерально настроенных людей. (Национальный либеральный клуб, где в обеденном зале над кассой нависает большая статуя Гладстона, был построен только в 1871 году.)
Клуб «Гаррик», названный по имени знаменитого актера Дэвида Гаррика, был основан в 1831 году актерами, писателями, художниками и деятелями искусства. «Любитель английской драмы мог с пользой для себя провести пару часов, разглядывая огромное сборище людей театра», если он имел туда доступ как член клуба.[292] Клуб «Будлз» на Сент-Джеймс-стрит появился в 1762 году и существует поныне. Вы можете узнать его по красивым веерным окнам на первом этаже. Клуб «Уайтс», расположенный также на Сент-Джеймс-стрит, — старейший из лондонских клубов — ведет свою историю с 1693 года. В те давние времена он был известен, как место, где процветали азартные игры, но в девятнадцатом столетии стал главным образом клубом для очень состоятельных людей, включая принца Уэльского.[293]
В Сити осталось совсем мало кофеен, столь распространенных в восемнадцатом веке. Коммерсанты, ведущие торговлю в Индии, Китае и Австралии, собирались в Иерусалимской кофейне в Корнхилле. Расположенная неподалеку Ямайская кофейня располагала новейшей информацией из Вест-Индии. Купцы, судовладельцы, страховщики, входившие в ассоциацию «Ллойд», собирались в помещении на верхнем этаже Королевской биржи, где в 1859 году был установлен колокол с «Лутины», двумя ударами сообщавший о хороших новостях, а одним — о плохих. Почти столь же значимым, как «Ллойд», считалась Кофейня Северной и Южной Америк, расположенная на углу Треднидл-стрит.[294]
Действительно, так или иначе, имелось множество мест, где молодые люди среднего класса могли чувствовать себя как дома, не будучи связанными брачными узами. Однако же по мере приближения тридцатого дня рождения,[295] когда друзья наслаждались жизнью в пригородных домах в окружении жен, детей и цветников, клуб уже становился не столь привлекательным местом. Хуже того, члены клуба всего лет на пятнадцать старше завели привычку покидать этот мир.[296] Пора было предпринимать шаги для обретения семейного счастья. Если молодой человек часто бывал в Лондоне во время светского сезона, то у него не было недостатка в кандидатурах. Для тех же, кто не был вхож в светский круг, существовало множество способов подыскать подходящую невесту. Среди прихожан церкви, которую он посещал, с помощью местного пастора можно было выбрать юную особу. Страсть викторианцев к любительскому хоровому пению обеспечивала обязательное наличие в хоре женских голосов. В широко разветвленной викторианской семье среди двоюродных и троюродных сестер и их подруг совсем нетрудно было найти девушку, которую мать молодого человека могла бы хорошенько рассмотреть и дать одобрение его ухаживанию. Леди уделяли чрезвычайно большое внимание занятиям благотворительностью. На какое-то время молодой человек мог тоже заняться этой деятельностью, благо шестичасовой рабочий день оставлял ему достаточно свободного времени и сил. Молодой человек мог даже добровольно включиться в какую-либо работу, что возвысило бы его в глазах окружающих и совсем не обязательно закончилось бы бракосочетанием.
291
Мне казалось неоправданным перегружать свой рассказ о всех этих знаменитых клубах эпизодами из их жизни, но на одном я все же остановлюсь. Однажды меня пригласили в дамский флигель клуба «Атенеум», и я в гардеробе задержалась перед зеркалом, поправляя шляпку; давно уже мне не приходилось их носить. Супруге епископа понравилась моя шляпка, и мы с удовольствием примерили шляпки друг друга; ее «предмет туалета» был сугубо священнического, интенсивно йурпурного цвета.
293
Большую часть сведений о клубах для джентльменов я почерпнула в книге: Ben Weinreb and Christopher Hibbert,
295
В 1840–1870 гг. средний возраст вступления в брак мужчин интеллигентного труда и высшего класса составлял 29,93 лет. См.: J. A. Banks,
296
Эдвин Чадуик сообщил членам комитета, занимавшимся Законом о бедных, что мужчины, обитающие в Бетнал-Грин, живут в среднем до 45 лет.