Джейн Карлейль постоянно мучилась со слугами, возможно, потому что немногие из них соответствовали ее высоким шотландским стандартам.[343] Когда она вернулась из поездки в Шотландию, ей пришлось сражаться с клопами, сначала в постели служанки, а потом — о, ужас! — в своей собственной. Кровать была полностью разобрана на части.
Я вылила двадцать ведер воды на кухонный пол, чтобы утопить тех, кто попытается спастись; мы перебили всех, кого сумели обнаружить, и погрузили части кровати, одну за другой, в чан с водой, вынесли в сад и оставили мокнуть на два дня, затем я покрыла все стыки ртутной мазью [чтобы уничтожить клопов] и выстирала шторы… отвратительное занятие!
Большинство хозяек, наверняка, поручили бы это отвратительное занятие слугам. Когда шерстяной матрас с кровати служанки побила моль, «всю шерсть выстирали, прокипятили и расчесали, и я наняла женщину, чтобы вновь сделать из нее матрас». Лучшие матрасы набивались пером, которое полагалось чистить раз в три года. Джейн воспользовалась жарким летним днем: «в одной из спален все перья из перины и подушек проветривались на полу», прежде чем ими вновь набили свежевыстиранные и навощенные чехлы из тика.
Миссис Битон и ее предшественник Томас Уэбстер, у которого, как я подозреваю, она многое почерпнула,[344] подробно описывают, что и как должна делать каждая служанка. Если у вас не было их книг, можно было узнать об этом в ежемесячном журнале. Просмотрев множество викторианских книг по домоводству, я поразилась невероятному количеству способов чистки различных вещей при помощи специальных щеток и ингредиентов, о которых я никогда не слышала (бычья желчь), и не представляла, где их приобрести и как использовать. Польза от подобных книг, не всегда очевидная, состояла в следующем: когда у хозяйки дома становилось больше денег, больше серебра и больше слуг, чем она привыкла, она могла уверенно распоряжаться ими, просто выучив, «как чистить черный шелк» (вы, конечно, догадались: бычьей желчью), как будто у нее всегда имелась камеристка.[345]
Что касается стирки, то здесь наблюдается разительный контраст между викторианской эпохой и нашей.[346] «Семейную стирку следует устраивать как можно реже». Так, семья, состоящая из мужа, жены и одного ребенка и живущая «в элегантном восьмикомнатном пригородном доме с небольшим садом», могла устраивать стирку раз в пять или семь недель, хотя раз в две недели было бы лучше.[347] Процесс начинался в пятницу, когда цветное и «нательное белье, а также другие деликатные вещи» готовили к кипячению, происходившему в субботу, причем служанке в этот день приходилось вставать в три утра, чтобы развести огонь под бойлером. В воскресенье она отдыхала и ходила в церковь, а в понедельник могла развесить бельевые веревки в саду — непростое занятие, если учесть количество белья — и довести стирку до конца. Во вторник она крахмалила рубашки и нижние юбки, а также тщательно расправляла и складывала столовое белье и простыни, чтобы в среду утром отнести его катать, а после принести домой и приступить к глажению. В четверг белье доглаживалось, проверялось и раскладывалось по местам.
Летом в среднем стирали двадцать четыре дневных рубашки и шесть ночных, «брюки, жилеты и т. д.». (Накрахмаленные нижние юбки, а также кальсоны с панталонами автор, не упомянул, вероятно, из скромности. А детские пеленки? Не говоря уже о такой важной вещи, как гигиенические прокладки). Было «не принято стирать шелковые платья», но если вы все-таки решались это сделать, рекомендовалось распороть платье на куски, каждый потереть фланелью, смоченной в мыльном растворе, и протереть губкой. «Некоторые под конец протирают шелк джином, но виски или винный спирт предпочтительнее».[348] Не исключено, что старушка в омнибусе, от которой разит джином, пыталась привести в порядок старое шелковое платье, а сама не выпила ни капли.
Пока шла стирка, ежедневную уборку и готовку никто не отменял. Труд служанки можно было облегчить, купив простейшую стиральную машину, предшественницу современной. Это нехитрое устройство представляло собой котел с длинной деревянной мешалкой с четырьмя или шестью короткими косыми палками на конце. Вы опускали конец мешалки в воду и вращали длинную рукоятку по краю котла, белье крутилось в мыльной воде и терлось о рифленые стенки. Сдавать все белье в прачечную стоило 25–30 фунтов в год. Так что дешевле было держать двух служанок, чтобы избавить хозяйку от волнений по поводу того, появится ли в «мокрый понедельник» обед на столе, как обычно. А что бывало в мокрую погоду?
345
Вскоре после того, как я написала этот абзац, я увидела письмо в «Гардиан» за 24 июля 2004 года, в котором я прочла: «Еще не так давно… мясники оставляли себе желчные пузыри (с сохранившейся желчью) животных, которых они разделывали, и хранили в ведре с водой. Они употребляли желчь для мытья любых поверхностей и полов, потому что она прекрасное моющее средство».