- Да откинем эту косметику, но как он меня позвал? Это уму непостижимо! Он не подошел и не пригласил по-нормальному, - Мирочка, пойдём со мной, уже поздно, а я без тебя спать не хочу! – забасила Мира.
- Ахахахах, ты себя слышишь? Ты хочешь, чтобы он сразу признал поражения, как альфа самца с тобой? – Лаура смеялась от слов Миры.
- Я хочу… я сама не знаю уже чего я хочу! – Мира понурилась сразу, - Он вообще мне напоследок сказал, что больше ко мне не подойдет! А с другой стороны и не надо, я домой с вами все равно уйду, и все эти переживания автоматически станут не нужными, пустыми. – Мира облокотилась об спинку дивана и прикрыла глаза. Она понимала, что будущего между ними все равно нет. И дела не только в его отвратительном характере, а дело в том, что в этом мире, на земле, ей места больше нет. Вся ее прожитая жизнь, в одночасье стала иллюзией. У нее больше нет дома, знакомых, даже документов нет. Единственное, что у нее осталось в реале, эта тачка, которую поглотили недра леса и косметичка, которую уничтожил, разбросал Богдан где-то далеко в лесу. Что у нее сейчас и есть, это только она сама и девчонки, это и есть на данный момент ее реальность.
- Так хватит хандрить, давайте-ка спать! Утором вечером мудренее! – сказала Лаура.
- А где спать будем? – спросила Вика.
- Амина перед уходом, сказала, что на втором этаже есть большая комната, ну она на двоих. Я думаю, с нашими небольшими габаритами мы поместимся и втроем! – Лаура посмотрела на Миру и играющие подмигнула ей.
Девушки поднялись на второй этаж, оценив комнату, они дружно пришли к выводу, что им вполне достаточно, той кровати которая там была. Кровать была огромной, там спокойна троя разлягутся не особа тесня друг друга. Сходив в душ, попив чаю, девушки улеглись. Поговорив немного перед сном, не затрагивая личных тем, троя провалились в сон.
Лаура.
Мне сниться сон, как я бегу по ночному лесу, бегу, не останавливаясь обратившись в свою волчицу. Мне так хорошо, я счастлива, я наконец-то единое целое с ней, с природой. Свобода дурманит разум, мне хочется только бежать, бежать, бежать. Мне хочется встретить рассвет, услышать пение утренних птиц, я наконец-то свободна. Нет страха, нет мыслей, поглощающее, пожирающие саму себя. Эти внутренние убийцы от меня отстали, волчица их вытравила, освободив меня от так долго мучающих меня оков. Я бегу долго, поднимая взгляд вверх, я понимаю, что наступает рассвет, лес просыпается и все живущее вместе с ним. Вот она воля, свобода, которой я была лишена, всю свою жизнь. Я выбежала из леса к обрыву, у которого открывается неимоверно красивый вид. Я стояла, вдыхая полной грудью и любовалась рассветом. Солнышко медленно поднималась, постепенно озаряя передо мной осенний лес. Медленно движущий на меня рассвет, заполнял душу радостью. Не сдержавшись, я подняла морду к верху, зажмурив глаза завыла. Я выла так протяжно, так долго, я выла первый раз. Это была первая моя утренняя песня, песня моей души, моей самой огромной победы, где является призам я сама, единое целое со своей волчицей. Все это время она мучилась не меньше меня. Она была в клетке человечного тела и не могла выйти на свободу. Она не могла, не спеть песен, не пробежаться по утренней росе, она не могла насладиться в полной мере, всей красотой которую ее окружала. Весь мир, все события, она видела моими глазами, и в час, когда, мне нужна была помощь, она, причиняя себе же боль, давала мне силу. И обратиться в волчицу я не могла, и оставить без защитной меня она тоже. Каждый раз, она рвалась на помощь, каждый раз, она пыталась меня защитить, но кроме недооборотня у нас с ней ничего не получалась. И решить эту проблему мы никак не могли. Мы слышали друг друга, понимали, общаясь внутренне между собой, в последнее время, она все чаще приходила к выводу, что ей лучше умереть, чем позволить мучиться нам обеим. Я так не хотела ее терять, теряя ее я лишаюсь части своей души, а именно той части, которая была светлой. Я ненавидела себя, за то, что так и не смогла вовремя воссоединиться со своим зверем. Мой зверь с каждым годом становился все слабее и слабее, он чах у меня на глазах, и я ничем не могла ей помочь. Умирала она, и я медленно умирала с ней, нельзя родиться оборотнем и не быть волком.