Драгоценности она держала в банке, так что объект для грабежа она была неподходящий.
– А кого еще из этой семьи вы знаете?
– У нее есть племянник и племянница, но фамилия у них другая. Муж крестной был единственный сын у своих родителей.
Корриган недовольно заметил, что от меня мало проку. Он посмотрел на часы, сказал, что ему пора идти резать, и мы расстались. Я вернулся домой в задумчивости, работать опять не смог и вдруг, подчиняясь внезапному порыву, позвонил Дэвиду Ардингли.
– Дэвид? Это Марк. Помнишь, я тебя встретил с девушкой, Пэм. Как ее фамилия?
– Хочешь отбить у меня подружку, а?
Дэвид очень развеселился.
– У тебя их столько, можешь одну и мне уступить.
– Так у тебя же своя есть, старик, я думал, у вас дела идут на лад.
«Идут на лад». Слова-то какие противные. Ни с того ни с сего у меня вдруг стало челюсти сводить от скуки… Передо мной встало наше будущее.
Ходим с Гермией по театрам на интересные вещи. Рассуждаем об искусстве, о музыке. Без сомнения, Гермия – прекрасная подруга жизни. «Да, но не больно-то с ней весело», – зашептал мне в ухо какой-то злорадный бесенок. Мне стало стыдно.
– Ты что, заснул? – спросил Дэвид.
– Вовсе нет. По правде говоря, твоя Пэм очень забавна.
– Верно подмечено. Но только в небольших дозах. Ее зовут Пэмела Стерлинг, и она служит продавщицей в одном из этих шикарных цветочных магазинов на Мейфэр. Три сухих прутика, тюльпан с вывернутыми лепестками и лавровый листок, цена – три гинеи, ты эти букеты видел.
Он назвал адрес магазина.
– Пригласи ее куда-нибудь, и желаю вам повеселиться. Отдохнешь. Эта девица не знает абсолютно ничего – голова совершенно пустая. Что ты скажешь, она всему будет верить. Кстати, она девушка приличная, так что напрасные надежды оставь.
И он повесил трубку.
Я с трепетом вошел в Институт цветов. Несколько продавщиц, одетые в узкие бледно-зеленые платьица и с виду совершенно такие же, как Пэм, сбили меня с толку. Наконец я определил, которая из них Пэм. Она старалась правильно написать адрес на карточке, но у нее это выходило с трудом. Еще больших трудов ей стоило сосчитать сдачу, но, наконец, я смог к ней обратиться.
– Мы с вами недавно познакомились – вы были с Дэвидом Ардингли, напомнил я ей.
– Как же, как же, – любезно отозвалась Пэм, глядя куда-то поверх моей головы.
– Я хотел у вас кое-что спросить.
Вдруг я почувствовал угрызения совести.
– Но, может быть, сначала вы поможете мне выбрать цветы?
Голосом автомата, у которого нажали нужную кнопку, Пэм проговорила:
– Мы получили дивные розы. Всего лишь пять шиллингов штука.
Я судорожно глотнул и сказал, что возьму шесть роз.
– И вот этих дивных-дивных листочков к ним?
Я с сомнением посмотрел на дивные листочки, которые выглядели основательно сгнившими. Вместо них я попросил несколько пушистых веток аспарагуса, что сразу же уронило меня в глазах Пэм.
– Я хотел у вас кое-что спросить, – начал я опять, пока Пэм довольно неуклюже составляла букет. – Вы в тот раз упомянули какое-то заведение под названием «Белый Конь».
Пэм вздрогнула и уронила цветы на пол.
– Вы не могли бы рассказать мне о нем поподробнее?
Пэм подняла цветы и выпрямилась.
– Что вы сказали? – спросила она.
– Я хотел спросить насчет «Белого Коня».
– Белого коня? О чем это вы?
– Вы в тот раз о нем упоминали.
– Этого не может быть. Я ни о чем подобном не слыхала.
– Кто-то вам о нем рассказывал. Кто?
Пэм тяжело перевела дыхание и торопливо проговорила:
– Я не понимаю, о чем вы, и вообще мы не имеем права пускаться в разговоры с покупателями.
Она обмотала мои цветы бумагой.
– Тридцать пять шиллингов, пожалуйста.
Я дал ей две фунтовые бумажки. Она сунула мне в руку шесть шиллингов и быстро отошла к другому покупателю. Я заметил, что у нее сильно дрожат руки.
Я медленно направился к выходу. Уже выйдя из магазина, я сообразил, что она мне неверно посчитала за цветы (аспарагус стоил шесть шиллингов семь пенсов) и дала слишком много сдачи. До этого ее ошибки в арифметике, видимо, били по другой стороне.
Передо мной снова встало очаровательное пустое личико и огромные синие глаза. Что-то в них промелькнуло, в этих глазах…
– Напугана, – сказал я себе. – До смерти. Но почему?
Глава 5
Рассказывает Марк Истербрук
– Какое облегчение! – проговорила миссис Оливер со вздохом. – Все уже позади. Благотворительный праздник Роуды удался.
– В этот раз мы собрали больше для Фонда детей, чем в прошлом году, – радостно отметила Роуда.
– По-моему, очень странно, – заявила мисс Макалистер, гувернантка Роудиных детей, – Майкл Брент третий год кряду отыскивает клад. Вот я и подумала, уж не рассказывает ли ему кто-нибудь об этом.