Глава 5
Вскоре бизнесмен с возлюбленной отошли от нашей компании, Пашка присосался к пиву, Татьяна все-таки решила выпить немного вина, а я ограничилась минеральной водой. Мы иногда перекидывались словечком с гостями, но явно были не из их кругов. Мое лицо узнавали, мне улыбались, но… Я все понимала и не страдала от того, что не вхожу в «высший свет». Пашке, как и всегда, все было до белой березы. Тем более он знал, что в ближайшие дни прилетит Андрей из Управления и ему будет с кем выпить. Татьяна вообще к жизни относится философски. В процессе прогулки по парку и наблюдения за гостями (мы все-таки были на работе) мы обсуждали информацию, полученную от Вальки-Магдалины.
Я думала о том, что Сухоручко на самом деле гораздо умнее, чем кажется. Я не считала ее дурой с первого дня знакомства, потому что мое сознание не затуманивал вид ее роскошного тела (как происходит с мужиками), но все-таки я не ожидала, что она сможет не только собрать такую информацию, но и, главное, очень внятно ее изложить. И сколько всего она еще не сказала!
– Итак, что мы имеем? – заговорила Татьяна. – Меценат и вроде атеист Важа Георгиевич собрался везти мощи христианской святой в Россию. Вопрос: зачем? Он никакой другой благотворительностью не мог заняться? Или это не благотворительность, и он будет иметь свой процент с пожертвований? Ведь, как я понимаю, во время поклонения принято жертвовать.
– Он же раскручивает свою Магдалину, – заметил Пашка. – Все логично. Зачем везти мощи, например, Иоанна Крестителя, если имеются мощи святой покровительницы нашей оперной певицы?
– Но только что в самолете редким средневековым ядом отравили специалиста по «черному» антиквариату, – напомнила я.
– Ты считаешь, что специалисты по «черному» антиквариату занимаются и мощами? – уточнила Татьяна.
– А почему бы и нет? Я просто не изучала этот вопрос.
– А кому они нужны? – подал голос Пашка. – Или теперь и у нас начались «святые кражи» по заказу церкви?
– Это навряд ли, – высказала свое мнение я. – Но могла пойти мода у наших богатеев. Дворцы себе уже все построили, самолетов и яхт накупили, как и ваз, шкатулок, колье. Золотым унитазом никого не удивишь. Нужно что-то еще. Что-то новенькое. А если у нас пошла мода на собирание мощей? Мы не из «высшего света» и просто про это не знаем. А сейчас вполне уже могут действовать агенты, как в Средние века, добывающие мощи для наших богатеньких Буратин, которые потом друг перед другом выпендриваются.
Татьяна спросила:
– Ивана Захаровича могли заинтересовать мощи?
– Если с них на самом деле можно получить деньги, – сказал Пашка. – В наше время, в России.
– Большие деньги, – поправила я. – Не забывайте про его объемы и имперское мышление. Он не будет мелочиться. Меня интересует, знал ли он про планы Важи Георгиевича.
Я сказала себе, что теперь должна держать в голове не только дело антиквара, но и дело о мощах. Или это одно и то же?
Я предложила друзьям выбрать среди гостей человека, к которому мы могли бы обратиться за консультацией насчет модных тенденций в кругах богатых людей. Мы стали оглядываться по сторонам, и мой взгляд упал на олигарха, который после нашего появления в парке объяснил нам причину драки Сухоручко и Собакиной. Он как раз стоял один с бутылкой вина и попивал прямо из горлышка.
Мы прямиком направились к нему.
– Добрый вечер. Можно обратиться за консультацией? – спросила я.
Олигарх уже довольно прилично нализался, обвел нас туманным взором, заметил камеру у Пашки на плече, велел выключить. Ему ответили, что она и так не включена, что соответствовало действительности. Тогда олигарх уточнил у Пашки, где тот взял пиво. Пашка пояснил и обещал проводить. Тогда олигарх повернулся ко мне и заявил, что не понимает причин моего присутствия на данном мероприятии.
– Или мы ждем труп? – он прищурился, покачнулся и икнул.
– Вы считаете, что я появляюсь только там, где трупы?
– Да, – со всей серьезностью кивнул импозантный мужчина. – А разве нет? Я знаю, что вы по вечерам по телевизору людям рассказываете про то, кого, как и где убили, на кого покушались…
– Мне очень приятно, что вы смотрите мои передачи и наш канал. Не зря наш медиамагнат на общероссийский рынок прорывался, раз нас смотрят такие люди, как вы.
– Я не смотрю телевизор, – сказал олигарх. – Мне некогда.
– А откуда же, простите…
– Телевизор смотрят мои подчиненные, а потом я в записи просматриваю то, что они выберут. Но часто и выборки не смотрю, а только читаю составленные ими справки. А вас я сегодня все утро смотрел. Мой начальник охраны предупредил меня о вашем появлении на Лазурном Берегу и посоветовал держаться от вас подальше. Но я понимаю: это ваша работа. Только меня не снимайте, ладно? Терпеть не могу видеть себя в телевизоре и на газетных снимках.
– Почему? – удивилась я.
– Я на них плохо выгляжу, – с самым серьезным видом ответил олигарх.
– Не скажите, – вставила Татьяна. – Вы выглядите серьезным представительным мужчиной. Вы очень хорошо говорите, здраво рассуждаете.
Олигарх внимательно осмотрел Татьяну, раздевая глазами.
– Какие у вас роскошные волосы, – заметил олигарх.
– Я и сама ничего, – сказала Татьяна. Олигарх поперхнулся.
– Съемка зависит от оператора, – тем временем пояснял Пашка. – Одного и того же человека можно снять совершенно по-разному. Могу показать на вашем примере.
– Не надо! – поднял руку олигарх ладонью к нам. – Не хочу!
В этот момент он напомнил мне капризного ребенка.
– Так что вас интересует, если не трупы? – посмотрел олигарх на меня, правда, одним глазом продолжал косить на Татьяну.
– Мощи, – ответила я.
Олигарх как раз сделал очередной глоток вина, и тут оно у него фонтаном вылетело изо рта, хорошо не на нас, а на появившуюся словно из ниоткуда длинноногую модель, которая явно имела виды на олигарха. Вероятно, она подошла выяснить, не собираемся ли мы его приватизировать.
– Пошла вон! – рявкнул олигарх на модель, та тоже заорала: ей было жалко платье. К нам стал подтягиваться народ, который явно заскучал без скандалов.
Появилась Екатерина Собакина, которая уже успела поправить прическу и макияж, хотя из-под наложенного тонального крема, если приглядеться, проглядывали следы Валькиных ногтей. Да и, пожалуй, с головой ей в ближайшее время придется что-то делать. Молодец Магдалина! Сколько выдрала художнице, да еще в разных местах.
– И о чем это, интересно, криминальный репортер разговаривает с известным олигархом? – подленьким голоском поинтересовалась Катька Собакина. – Вроде бы у вас не должно быть никаких общих тем для обсуждения. Владимир Павлович – серьезный бизнесмен, работающий по-белому…
– Я – не налоговая инспекция, – произнесла я ледяным тоном. – И уход от налогов никогда не был темой моих репортажей.
– Ну, тогда, может, мы все вместе обсудим какую-то интересную тему, волнующую всех? – елейно продолжала Собакина, глядя на меня. Вероятно, она видела нашу милую и долгую беседу с Валькой-Магдалиной и выяснила, что мы дружим, а значит, я принадлежу к враждебному лагерю.
– Давайте, – сказала я. – Паша, включай камеру. Итак, уважаемая Екатерина, что вы можете сказать о поклонении святым мощам? Вы ездили в какой-нибудь монастырь замаливать грехи? Или, может, окунались в святой источник для изгнания бесов и заодно омоложения кожи?
Выражение лица у Собакиной резко изменилось. Я же заливалась соловьем. У меня в этом деле большой опыт, и вопросы с подковыркой я могу задать кому угодно, а эта девица, как я поняла, большим интеллектом не блистала. Народ в собравшейся толпе стал похихикивать.
– Ну, Катька, молилась ты мощам или не молилась? Отвечай! – рявкнул дядька, который недавно требовал прекратить теологический спор между нею и Валькой-Магдалиной. – И вообще, бабы, вы драться будете или как?
Катькина физиономия исказилась, она плюнула в ярости, развернулась и ушла. Ее прихвостни побежали за ней. Толпа стала рассасываться, и вскоре наша компания осталась с олигархом и… Пашкиным соседом по самолетному креслу. На этот раз мужчина был в светло-бежевом костюме и черной рубашке. Костюм сидел идеально, от мужчины исключительно приятно пахло.