Интересно, что как раз в эти годы СССР успешно выполнял свой первый пятилетний план. Весь мир видел, что, когда капиталистические домны останавливаются, социалистические — вступают в строй. Это была лучшая наглядная агитация, которую могли пожелать большевики. Оборотной стороной медали были массовый принудительный труд, смертельный голод на Украине и т. д. — факты, не то чтобы совсем неизвестные, но узнаваемые больше из неопределенных слухов. При желании от всего этого можно было легко отмахнуться, объявив клеветой.
Коммунистическая угроза снова стала реальной, как в первые годы после Первой мировой войны. «Призрак коммунизма» бродил по Европе, пугая обывателей. А кто ж не знал тогда, что евреи с этим «призраком» в сговоре?
К чему все это привело в Германии — общеизвестно. Но мы поговорим о событиях в Восточной Европе, в частности в Польше, где евреев жило раз в 5–6 больше, чем в Германии. Многое из того, что происходило в этот период в Польше, было характерно и для других стран региона — от Прибалтики до Греции, которые, кроме, пожалуй, Чехии, не были слишком развитыми. И, как следствие этого, даже в хорошие времена давали много эмигрантов, и не только евреев.
Итак, с 1930 года из-за всеобщего кризиса повсюду были приняты антииммиграционные законы. Прошу об этом помнить, ибо это существенно для моего повествования! Ехать на заработки или просто переселяться в богатые страны теперь стало невозможно. Не только во время кризиса, но и после 1933 года, когда он в большинстве стран уже пошел на спад, законы против эмигрантов оставались в силе повсюду: страх перед кризисом действовал еще долго. Особенно тяжелым положение оставалось на востоке Европы, где даже после 1933 года ситуация не намного улучшилась: безработица теперь не уменьшалась эмиграцией. В этой тяжелой обстановке обострились и старые проблемы межнациональных отношений. А в центре событий оказалась, разумеется, Польша.
Глава 38
«Вторая Речь Посполитая» в первой половине и середине 1930-ых годов
Когда в 1919 году возрождалась «вторая Речь Посполитая», было объявлено о равноправии всех граждан. Само собой, полного равноправия не было даже в относительно благоприятные времена «экономического чуда санации». Например, существовали негласные ограничения для евреев — вроде процентной нормы при поступлении на медицинские факультеты. Обнищание евреев прогрессировало, но пока еще жить было можно. Была и возможность эмигрировать, например уехать в Аргентину или Южную Африку. И этим пользовались, причем не только евреи, но и особенно украинцы. А евреи, случалось, без лишнего шума перебирались в богатую либеральную Германию.
Теперь же все было не так. Евреев отовсюду увольняли первыми. Безработица, достигшая среди поляков в первой половине и середине 30-х годов 35 %, среди евреев составляла 60 %. Но страшнее того был рост антисемитских настроений. Полякам казалось, что все проблемы Польши будут решены, если евреи исчезнут. Словом, снова оказывалось, что «евреи виноваты».
В 1932 году молодой Ицхак Шамир, будущий террорист и израильский премьер-министр, приехал из провинции в Варшаву поступать в университет. Парень был неробкий. Спустя годы он вспоминал в своих мемуарах: «Как у всякого еврея в этом городе, у меня были основания для страха. Многие из моих однокашников, еврейских студентов, не появлялись на улице без каких-либо средств защиты от банд хулиганов-антисемитов, чья агрессивность постоянно и неуклонно нарастала… Была необходимость, идя в университет, постоянно помнить, что следует сунуть в карман нож». А ведь это были еще не худшие предвоенные времена. Еще был жив Пилсудский, и это удерживало антисемитов от более крупных акций. Полиция пока что разгоняла митинги беснующихся погромщиков — студентов из «Всепольской молодежи». Самых активных арестовывали. После смерти Пилсудского станет много хуже[24]. А, между тем, опасность для Польши исходила не от евреев.