– Вы готовы сделать заказ? – подкатил к нам зеленолицый официант с топором в спине.
– Чуть позже, – отослал его Глеб и обратился ко мне: – Действительно, давай уже выберем поесть.
И как можно есть в такой обстановке? Я с сомнением покосилась на посетителей: вампиры трескали свои порции и не обращали никакого внимания на прислуживавших им зомби.
– Ну хочешь, уйдем? – предложил Глеб, поняв мое состояние.
Желудок предательски булькнул, выдав меня с головой.
– Да уж ладно, – смущенно пробормотала я, – останемся.
Глеб с радостью углубился в свое меню и дал мне возможность спокойно ознакомиться с содержимым моей папки.
Перечень предлагаемых блюд отличался от меню обычного ресторана разве что большим разнообразием, широким выбором деликатесов и пикантными названиями фирменных блюд. Так, рыбное ассорти значилось как «Любовь с первого укуса», салат «Цезарь», вероятно, из–за содержания чесночных сухариков, назвали «Секретное орудие Ван Хельсинга», бифштекс – «Спасением рядового Дракулы», а котлету из индейки – «Реваншем Баффи». Коктейли напоминали об известных вампирских книгах и кинофильмах – «Дракула», «Интервью с вампиром», «Грезы Февра», «От заката до рассвета», «Сумерки», «Ван Хельсинг», «Другой мир». Особняком стояли коктейли «Кровавая Баффи № 1», а также номера 2, 3 и 4.
– Что это? – поинтересовалась я у Глеба.
– Сыворотка, номер означает группу крови, – будничным тоном просветил меня он.
Я поспешно перелистнула страницы, возвращаясь к еде. В итоге я остановила свой выбор на салате из кальмаров «Темный властелин колец» и на семге под яблочной карамелью «Рыжий вамп». Глеб заказал грибной салат «Полночный дозор», медальоны из телятины «Телячья нежность» и бутылку мерло. К рыбе, конечно, больше подошло бы белое, но в меню «Подземелья» присутствовали исключительно красные вина.
Пока официант уточнял заказ, я с любопытством оглядела помещение. Сводчатый потолок, каменная кладка под старину, большая круглая люстра с лампочками в виде свечей. На стенах светильники, которые с первого взгляда можно принять за настоящие факелы, и гобелены с изображение гербов и старинных карт. Столы из темного дерева, посуда по виду напоминает обожженную глину. Из динамиков льется приглушенная музыка в стиле mystic. Той зимой Сашка ею очень увлекалась и часто включала на работе в обеденный перерыв. Теперь наши с ней посиделки в прошлом…
– Ты чего загрустила? – мягко спросил Глеб.
– Ничего. – Я тряхнула головой, отгоняя невеселые мысли.
– Как тебе тут? – поинтересовался он.
– И правда подземелье!
– Тут не очень–то изысканно, зато есть свой стиль, правда? Из всех наших ресторанов этот мой любимый. А наши дамы обычно предпочитают «Шахерезаду» и «Версаль» – они сделаны под дворцы, восточный и французский, соответственно.
– А прислуживают там тоже официанты с топорами в спине? – хмыкнула я. – Или там исключительно гурии и придворные?
– Ты все еще сердишься? – расстроился Глеб.
– Еще бы! Ты ведь так и не рассказал мне, как здесь наряжают официантов с четверга по воскресенье, – намекнула я.
– Четверг – профессиональный день, – охотно пояснил Глеб. – Официанты примеряют форму военных, моряков, полицейских, пожарных, медсестер, горничных.
Я прыснула, представив себе, как один из столиков обслуживает легкомысленная горничная, у другого деловито записывает заказ бравый генерал, а к третьему с заказом спешит космонавт в скафандре.
– Пятница – курортный день, – продолжил рассказывать Глеб.
– Официантки в бикини? – усмехнулась я.
– У нас все целомудренно, – с улыбкой возразил он. – Летние сарафаны, гавайские рубашки, соломенные шляпы. По залу расставляют пальмы в кадках, шезлонги и пляжные зонтики, а музыканты играют только песни про лето и море.
– Да, море теперь только во сне увидишь, – взгрустнула я.
– Почему? – удивился Глеб. – Хочешь, как–нибудь махнем на море?
– Ты серьезно?
– А почему нет?
– Днем будем отлеживаться в бунгало, а ночью все море будет наше. Так что, поедем, русалочка?
– Заманчивая перспектива, – улыбнулась я.
– Я покупаю путевки?
– Куда ты так торопишься?
– Тороплюсь жить!
– Успеем еще. Лучше расскажи, что здесь по субботам происходит.
– Суббота – день кино. Заказы принимают Джеймс Бонд, Красотка, Гарри Поттер, Маска, Человек–Паук, Супермен, Шрек, Остин Пауэрс. Каждую неделю герои меняются. За воскресеньем определенной тематики не закреплено. Это может быть день, посвященный героям греческих мифов, какого–то известного фильма или книги. Например, две недели назад в воскресенье был фантастический день – официанты изображали инопланетян и героев фэнтези.
– Кого, например? – заинтересовалась я.
– Точно были Конан–варвар, Леголас, эльфийская принцесса и пара гоблинов, – припомнил Глеб.
Официант тем временем притащил нарезанный свежий каравай в корзинке, выстеленной белой льняной салфеткой, кувшин вина и два кубка под серебро. Затем наполнил бокалы и деликатно удалился.
– Ну что, – Глеб с виноватой улыбкой поднял кубок, – выпьем за то, чтобы сюрпризы в твоей жизни были исключительно приятными?
– Прекра–а–сный тост. – Я саркастически процитировала Людмилу Прокофьевну из «Служебного романа» и коснулась своим кубком кубка Глеба.
Пока гениальный шеф–повар с полувековым стажем, как пояснил Глеб, колдовал над нашим заказом, я решила расспросить моего спутника о его жизни.
– Что ты хочешь узнать? – не удивился вопросу он.
– Все. Я же о тебе вообще ничего не знаю. Кроме того, что тебе семьдесят четыре года и ты работаешь тамадой на вечеринках.
– Каюсь, на машинке вышивать я не умею, – шутливо повинился Глеб.
– Что ж ты раньше не предупредил? – нахмурилась я. – Ну и на что ты мне тогда сдался?
– Не гони меня, принцесса, я тебе еще пригожусь! – взмолился Глеб. – Я совершенно потрясающе делаю массаж.
– Это тебе благодарные клиентки так грубо польстили? – Я продолжала хмуриться.
– Не только клиентки, но еще и клиенты, – с невинной улыбкой уточнил Глеб.
– Я смотрю, у тебя богатая практика.
– Все, я пас! Мы так с тобой препираться до рассвета можем, это я уже понял.
– Ну так хватит жеманничать, как девица в брачную ночь. Давай лучше рассказывай, как ты до жизни такой докатился.
– Рассказываю, – покорно кивнул Глеб и начал свою историю.
При рождении ему дали имя Миколаш. Он появился на свет в деревеньке неподалеку от Карловых Вар в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. Чехия тогда еще была Чехословакией, и многое было по–другому. Где–то в больших городах прогресс уже шагнул вперед, заменив лошадей неповоротливыми машинами и гудящими трамваями, принеся в дома электричество и телефонную связь, потеснив низкие домишки первыми высотками и внеся в прелестные женские головки крамольные суфражистские мысли. Но малой родины Глеба эти веяния еще не коснулись.
Тихая живописная деревушка, утопающая в зелени, словно сказочным лесом была отделена от стремительно меняющегося мира. Здесь царили патриархальность и поклонение матушке–земле, кормилице и заступнице. Мать Глеба, измотанная сельскими работами тихая женщина со следами былой красоты, клялась, что с началом нового века здесь ничего не изменилось. Хоть и стращали деревенские кумушки концом света, хоть и обсуждали рассказы заезжих туристов, поведавших деревенским о появлении паровозов и автомобилей, но все эти истории казались всего лишь сказками. Где это видано, чтобы груда железа ездила сама по себе, судачили старушки и запрягали в телеги быстроногих лошадок. Первый автомобиль въехал в деревню через несколько дней после рождения третьего сына в семье Вернеров и дал темы для пересудов на месяц вперед. А за ним постепенно потянулись и другие нововведения…