— Не оцифрованный объект. Это конура для собак или шкаф?
— Комната для особо важных переговоров. Ты кто?
— Хозяин твоих проблем. У Зэст Аурик есть корпоративные претензии к тебе и к девушке с тобой, а у меня полномочия закрыть их или вас.
— Ты прямо Ультан Всемогущий! Только похвастаться хотел или дать время на дорогу своим крумбумбесам?
— Предложить сделку.
— Готов слушать, только окна лишние убери.
Окошки пропали, давая возможность снова видеть карту, наложенную поверх интерьера контейнерного кафе. Бэйзил понимал, что не будет второго шанса её увидеть, но опасался давать команды на сохранение. Поэтому сделал единственное неконтролируемое действие — стал запоминать.
— Ты расскажешь всё известное о порталах, я закрою претензии.
— Присаживайся, это займёт время.
— На живой встрече.
Бэйзил от неожиданности прекратил заучивать повороты и сфокусировал взгляд на собеседнике.
— Я должен просто поверить и сам прийти к тебе на арест? У тебя запредельная лень или наивность?
— Осторожность. Раз ты такой сообразительный, то понимаешь, что времени мало, да?
Компания с кальяном по-своему оценила монолог Бэйзила и момент в целом. Они встали, расправляя глянцевые мета-пиджаки поверх принтованных маек. Могло показаться, что их внимание привлекла виртуальная модель в центре зала, но её видел только Бэйзил. Значит, они смотрели на него и Виолетту. Сыщик отметил спортивную обувь: «Без хорошей форы не убежим».
— Моё уже истекло.
Бэйзил ненавидел доставать линзы и вообще касаться их, но сейчас это было самым быстрым решением. Он чуть-чуть поддел каждую, вызывая автоматическое отключение. Теперь до нового выхода в сеть провайдер не сможет отследить его координаты, засыпать служебными сообщениями или получить звук с микрофона.
— Они нас выследили? — спросила Виолетта.
«Нельзя паниковать! Нельзя показывать панику!»
— Нет, просто пора идти по кратчайшей траектории. Держи сумочку крепче, тут обычно говорят: «Мой задний карман — не мой карман».
Он решил не добавлять, чтобы Виолетта была готова к тому, что кто-нибудь начнёт искать задний карман на её платье. Виктор взял её за руку и повёл прямо на вошедших, которые перекрыли пространство и приближались.
— Гога! — крикнул он в сторону выхода, — Наконец-то! Как долго я тебя искал!
Пока чайханщик сыпал полными обиды вопросами, а южные гости оценивали изменение обстановки, Виктор полным ходом прошёл между ними и увлекая Виолетту наружу.
— Гога! Мы зде-е-ес! — он махал рукой воображаемому другу и обдумывал возможные действия.
Снаружи вероятность нападения снизилась, но не исчезла. Углубляться в лабиринт рядов рынка выглядело опасным — трио курильщиков знало местность лучше. Можно было попробовать взять платформу или самокат, но потребуется время на активацию. К тому же, пользоваться подключением для построения маршрута и оплаты грозило продолжением диалога с сотрудником провайдера. Может, просить его приехать и арестовать их? Хотя бы шкуру сохранит, а дальше выкрутится. Другой способ? Откуп. Им же нужен не он, не дискетон с Кортесом, не сумка с вещами. Возможно, деньги. Но пошли-то они из-за девушки. Им нужна она, всем прочим можно торговаться. Виктор невольно посмотрел на Виолетту, и что-то внутри резко воспротивилось такому варианту выхода из положения.
Виктор выбирал дорогу, удерживая в памяти карту с маршрутом к таксопоинту. Слишком далеко и слишком оптимальный путь — через узкие проходы между домами. Троица следовала за ними, пока без суеты, с привычной уверенностью в успехе.
У бара через дорогу стояла небольшая толпа и что-то оживлённо обсуждала у большого экрана. Разглядев на видимой его части знакомые элементы, Виктор потащил Виолетту на ту сторону и завёл поглубже в толпу.
— Кто нас преследует теперь?
— Критики моего театрального мастерства. Скажем так, это местная версия стилусов.
— У них странное представление о стиле. Выглядят скорее бандитами какими-то. У вас каждый вечер так?
— В чужом районе, с красивой девушкой и дорогой техникой — всегда. Стилусы, как я слышал, тоже не прочь побить чужаков за неправильно застёгнутые пуговки. Пока посмотри за матчем, мне нужно немного времени.
Виолетта решила, что Бэйзил всё равно ничего не объяснит, и посмотрела на экран. Бедный на краски, он делился на две неравные части, на границе которых разместилось несколько красных, жёлтых и чёрных угловатых пятен. Приглядевшись, она уловила сходство пятен с военной техникой. Части экрана оказались примитивным отображением неба и земли. От красной машинки отрисовалась дуга, закончившаяся разрастающейся окружностью взрыва. Когда она закрыла две жёлтые машинки, толпа возликовала.
Виктор нарочито громко прокомментировал.
— Трансляция матча по Скорчу. Красные — братушки, жёлтые — глобалисты. Тут всё уже ясно: у Глобов из сильных остался только Мика Харкконен, ему два хода максимум, потом Кейниты накроют.
Рядом кто-то возмутился прогнозу. Зрители громче заспорили, размахивая транспортирами и показывая ожидаемые смещения, траектории, радиусы поражения. Каждый объект на экране имел собственное имя и возможности.
— Как вы различаете эти кубики?
— Они ж все разные! — искренне воскликнул Виктор. — Платформы, башни, стволы настроены индивидуально. Ну и стиль боя у каждого свой.
— А, уловила: красные — кроют, жёлтые — сливают, чёрненьким не повезло. Я эксперт с мировым именем по Скорчу.
Пока Виктор придумывал ответ, толпа отметила ликованием ловкий выстрел жёлтых.
— Они вообще за кого? — спросила Виолетта про зрителей.
— Эти — за изящество, эстетику, умение воспользоваться шансом. Фанаты команд сидят в фанбарах, а после матча устраивают смертный бой в трёх частях.
— Зачем?
— Проигравшие от обиды бьют победителей, подмога победителей бьёт проигравших, охрана ближайшего дома бьёт всех. Традиция. Всем надо выпустить накопившееся недовольство жизнью, почувствовать себя частью успешной команды. Поэтому нормальные дерутся бережно, с пониманием.
Он посмотрел на троицу преследователей — те отталкивали людей с дороги, наслаждаясь своим превосходством над зрителями-одиночками. Хищники и жертва прекрасно понимали, что никто здесь не станет конфликтовать с рыночными бандитами за парочку неудачников.
— Пойдём внутрь.
Они зашли в бар. Почти сразу за ограничительным турникетом начиналась змейка барной стойки-экрана, над которой крутился конвейер манипуляторов с бутылками, банками закусок, модулями очистки стола. По обе стороны стойки горбились зрители. Виктор нашёл местечко на внутренней стороне поворота стойки.
— Шу Ми-Кер промахнётся! — заявил он на весь бар. — Харкконен кинет МИРВ — и привет. Прогноз успел прозвучать за секунду до выстрела. Дуга трассера легла с перелётом, переливающийся круг взрыва выгрыз землю, последний из красных танков сполз по образовавшемуся склону. Толпа сдетонировала злорадством и разочарованием.
— Ха! Я же сказал, что он промажет! — Виктор очень старался перекричать шум. — Косячуля! Миру — МИРВу!
Кто-то подхватил клич и получил удар, бутылка разбилась о стену. Виктор обнял Виолетту и пересадил на пол в углу стойки, дал ей в руки Кортеса и закрыл собой обоих от разгорающегося хаоса. Они, как и половина присутствующих, не увидели финала матча. Увлечённые дебошем, люди мутузили друг друга и высыпались на улицу, делиться впечатлениями с находившимися там. Виктор увлёк девушку за толпой. Пока фанаты Скорча толкались друг с другом и гостями из Нижнего Какаду, сыщик и хайлайтер второй раз за день занялись чуждым спортом.