Глава 04. Возврат к прежнему состоянию
Между адванс и комфортом никогда не было стен и блокпостов. Подчас административная граница существовала только на карте, а по обе её стороны стояли одинаковые дома. Разница проявлялась постепенно: состояние домов становилось хуже, стиль вывесок примитивнее, транспорт дешевле и старее, появлялся мусор. Самым большим различием являлось количество людей в рабочее время: по мере удаления от адванса и приближения к абанд-зонам людей на улице становилось всё меньше. Пока снова не увеличивалось на границе с абанд-зонами, но это были совсем другие люди.
Бэйзил редко замечал это отличие, потому как к концу смены в «Гранд Легаси» большинство предпочитало уже отдыхать дома. А Оганеру покидать свой район почти не требовалось.
Трамвай покачивался на расшатанных рельсах комфорт-района Таргос-Рыбацкий, Кортес пребывал в спячке, материальный мир игнорировал своего случайного гостя. Деньги не поступили, ответ на сообщение не поступил, отзыв на «Гранд Легаси» не появился. План не удался. Возвращаться в ресторан без победы не имело смысла, не говоря уже о шансах от беспокойства допустить ошибку и вместо заработка получить штраф. Только «не», только «ни». Оставалось успокоиться, признать поражение, вернуться к исходному состоянию и придумать что-то новое. Бэйзил глубоко вздохнул, вышел и отправился к дому.
Бетонные рамки многоэтажного лабиринта не знали краски, кроме баллончиков граффитистов, но в солнечном свете выглядели даже неплохо. Тени паутины проводов двигались в ленивом танце. Бэйзил прошёл мимо входа в подъезд и прошёл к пожарной лестнице. Во-первых, он не хотел оплачивать лифт, во-вторых, хотел избежать встречи с управляющим домом. Двадцать три этажа спустя, он вошёл в свою комнату, лёг на пол в позе эмбриона и позволил себе предаться тихим страданиям. Конечно, вечер полный страданий не решит проблем. Страдания вообще ничего не решают, но иногда единственный способ освободиться — дать им обглодать кости старых иллюзий.
Через какое-то время отпустило. Он встал, разбудил Кортеса.
— Мне нужна сводка по счетам с минимальными платежами. И сразу добавь туда литров пять воды.
Загоревшийся зелёный огонёк рядом с краном сигнализировал об успешном платеже. Умывшись и переодевшись, Бэйзил нашёл более-менее чистый лист бумаги и записал доклад Кортеса.
— Кортес, минимальный платёж за электричество и ренту.
Он посмотрел на рабочую рубашку. Допустим, он купит мыло и воду, оплатит глажку. А завтра господин Азуро будет с линейкой, спектрометром и микроскопом поверять его внешний вид.
— Прачечную с глажкой для брюк и куртки. Распечатку новой рубашки.
Хорошо хоть туфли можно самому начистить. От продуктов осталось немного бобового концентрата, может получится растянуть на пару дней. Надо будет поговорить с ребятами во дворе, может кто-нибудь даст велосипед, тогда завтра получится сэкономить на транспорте. С другой стороны, как сохранить вид формы, не пропотеть и чем компенсировать затраты калорий? Транспорт дешевле.
— Кортес, есть варианты экономии?
— Соль не сделает шкуру салом.
— Философ, в следующий раз, пожалуйста, метафоры не про еду. Но, спасибо, я тебя понял.
Полумеры исчерпаны. Жалко. Жалко у пчёлки, известно где — и мы там рядом. Он вернулся к зеркалу в ванной и внимательно посмотрел в отражение глаз.
— Вещи — это же не главное, да? — спросил он себя. — Негоже грустить о бренной плоти.
Потом достал коммуникатор и набрал того же абонента.
— Есть линзы, Б/У, без документов, недорого.
— Твои?
— Да.
— Всё так плохо? Сколько тебе перевести?
— Одного покупателя.
Прощай, комфорт. Вряд ли в ближайшие годы получится обзавестись подобными по качеству и удобству. Увы, линзы были последним предметом, продажа которого могла изменить положение в лучшую сторону. Предпоследним, если считать сервер с Кортесом, но этот шаг оставался неприемлемым. В конце концов, линзы оставались вопросом удобства, технически она проигрывали очкам.
В дверь постучали. За порогом стоял подросток, исполняющий обязанности помощника управляющего. По своему обыкновению, спущенные на кончик носа очки-экраны переливались очередной игрой.
— Привет. Папа сказал тебе зайти к нему, есть разговор, — отрешённо проговорил гонец.
— Раз он тебя отправил, значит, увидел оплату счетов. Остальное погашу со дня на день.
— Ага, он предупредил, что ты так скажешь, — глаза ненадолго приподнялись над очками. — Короче, через месяц повышается рента: большая нагрузка на электросеть и перегрев сетевых кабелей влияют на страховку и всё такое.
— Он прям страхует?
— Нет, конечно. Но страховка-то дорожает.
— Тогда можешь ему передать, — парня так перекосило, что Бэйзил сжалился. — Ладно, я потом сам ему скажу, что съезжаю.
Он закрыл дверь, привалился к ней спиной и тихо сполз вниз.
«Как если бы у Калеба Эдмарка в полёте села батарейка», — подумал он, потом посмотрел по сторонам в поисках источника следующей беды. — «И это всё, на что ты способен, Саруман?»
— Кортес, что скажешь?
— Пожары в Москве изгнали Наполеона, в последствии он был разбит.
— Мы — Москва или Наполеон?
— Мы — испанская терция.
— При Рокруа? Ты оптимист.
— Зато не про еду.
Вот же зараза! Есть действительно хотелось. Он наполнил термочашку порцией бобового концентрата и направился к двери, чтобы спуститься за кипятком. В этот момент в дверь снова постучали, твёрдо, громко, уверенно, без права на промедление. Сын управляющего не мог так быстро попасться, слишком хорошо умел избегать папашу. Другие не могли знать, что Бэйзил дома. Он почти услышал Кортеса: «Огонь Ортханка обрушил стену, милорд». Возможно, стоило прямо сейчас бежать через окно или хотя бы уничтожать потенциальные улики. Взгляд опустился на термочашку. Наверное, когда-то такой же скорбный жест создал практику гадания на кофейной гуще. Концентрат показывал пустыню без дуновений ветра и суеты, лишь жажда кипятка. Бэйзилу вдруг стало безразлично дальнейшее. Испанские терции никогда не бежали от урукхаев. Он просто открыл дверь. В коридоре стояли трое: двое по бокам производили впечатление мастеров спорта по борьбе, стрельбе и пыткам, стоявший в центре выглядел последней надеждой избежать показательных выступлений своих подопечных.
— Базилевский. Виктор. — «Саруман» скорее утверждал, чем спрашивал.
— Это хорошо или плохо?
И тут он понял, что этот седеющий человек с острыми чертами лица очень даже может быть папой одной прекрасной особы. И что папы часто очень с очень большим вниманием относятся к вопросу достойности кавалера. И коли уж такой солидный папа так скоро пришёл в гости с парой адъютантов, лучше даже не пытаться рассказывать ему про временно не работающего сыщика-экскурсовода. Испанским терциям следует отличать гибель с честью от бесславной глупости.
Один из урукхаев отодвинул Бэйзила, прошёл в комнату, заглянул в туалет. В виду отсутствия других мест для засады, проверил окно и остался стоять рядом.
— Да вы проходите, не стесняйтесь. Могу предложить сухой концентрат и табуретку, — сказал Виктор и подвинул табурет на середину комнаты. Гость без споров сел, второй урукхай закрыл дверь снаружи, Бэйзил присел на кровать — больше мебели в комнате не имелось, смотреть на гостя сверху казалось плохой идеей.