– То есть разведка и, в случае чего, диверсия, – подвел итог Джек. – Не сложнее, чем обычно, я думаю.
– Я смотрю, с самооценкой у тебя проблем нет.
– Попробуйте на восемь лет забыть о собственном существовании – я бы посмотрел на вашу самооценку.
Элис улыбнулась:
– Не злись. Я прекрасно понимаю, каково тебе пришлось – меня ведь тоже почти что нет уже семнадцать лет. И, кстати, можешь говорить мне «ты». После общения с ними терпеть не могу всю эту официальщину.
– Хорошо, договорились. Но, если мне не изменяет память, у вас с Карромом есть дочь…
– Приемная. Карром настоял, чтобы мы взяли ее из приюта. Аманда могла бы стать неплохим человеком, если бы не влияние ее отца. В детстве она его просто боготворила, а меня ни в грош не ставила.
– Понятно, – кивнул Джек. – Элис?
– Да?
– Карром ведь, ты говорила, участвовал в разработке переформата?
– Да, было такое дело. Из-за этого меня к нему и приставили… А что, ты хотел спросить, как получилось, что ты смог остаться собой после стирания личности?
– Честно говоря, да. Я до сих пор понять не могу, почему так случилось.
Элис снова улыбнулась:
– На самом деле, даже это можно объяснить. Вот ты, конечно же, перед тем как сработали приборы, вспомнил о своих родных, да? Или о чем-то таком же дорогом и важном? Правильно?
– Ну да, – кивнул Джек. – Я и другим таким же советовал так делать. Не знаю уж, со сколькими сработало…
– Надо полагать, с сестрой твоей сработало. Не удивляйся, я и об этом знаю.
– Неужели я так очевидно действую, что ты все знаешь?
– О нет, об этом не беспокойся. Скрываешься ты превосходно. Просто надо уметь смотреть. Я умею. Но вообще, ты правильно делаешь, что помогаешь другим. Чем нас больше, тем лучше. Кстати говоря… хочешь, открою секрет?
Джек непонимающе посмотрел на Элис:
– Какой секрет?
Она чуть улыбнулась:
– Это я помогла тебе взломать «Альфа-базу». Хотя большую часть работы проделал ты сам.
Джек улыбнулся:
– Вот оно как… ну и хорошо. А то я уже действительно начал думать, что я такой умный.
– Должен же был кто-то спустить тебя на землю, – поддержала шутку Элис и тут же перешла на серьезный лад: – А почему так происходит с переформатом… нужно понять его принцип, чтобы разобраться со всем остальным.
Понимаешь, на самом деле переформат – не совсем переформат. В том смысле, что по-настоящему ничего из человеческой головы он не удаляет. Это вообще сделать невозможно. Можно скопировать данные из мозга, но удалить что-то с концами – никогда. Во всяком случае, не человеческими технологиями. А то, что все привыкли называть «переформатом», только блокирует информацию в человеческой голове. Вроде как амнезия, знаешь? Только, конечно, гораздо хуже: в случае с переформатом человек даже не осознает, что он чего-то не помнит – его просто зомбируют, и он становится послушной марионеткой государства. Ну, об этом все знают. Но мало кто знает, что эту блокировку памяти можно отключить. Помогают как раз самые важные, самые дорогие воспоминания – именно воспоминания, а не эмоции. Когда выяснилось, что переформат можно обмануть таким образом – а оно выяснилось, ты не думай – законники решили, что будут воздействовать на заключенных страхом, чтобы кроме этого страха перед законниками и страха за свою жизнь они ничего не могли почувствовать или подумать. А если находились те герои, у которых было что-то дороже собственной жизни, они, к сожалению, почти во всех случаях выдавали себя. И тогда уже с ними не церемонились. Можно сказать, ты стал приятным исключением – приятным, разумеется, для нашей стороны. Ну что? Разобрался?
– Относительно. Слушай, а эту, как ты говоришь, блокировку, можно снять уже после того, как человека переформатировали?
– А вот это уже правильный вопрос. Чисто теоретически, да – так же, с помощью ярких воспоминаний. Но для этого нужно понять, кем раньше был кто-либо из переформатированных. Работа, сам понимаешь, кропотливая, и то – неизвестно, возможно ли установить личности всех. А даже если получится – смогут ли они вспомнить себя спустя продолжительное время? Словом, тут пока что одни сложности. Ну и, пока вся власть в руках законников, мы ничего сделать не сможем.