Прашкевич Геннадий
Виртуальный герой, или Закон всемирного давления
Геннадий Прашкевич
Виртуальный герой, или Закон всемирного давления
...Жена сварила кофе. Сделав первый глоток, всегда самый вкусный, Николай Владимирович попросил:
- Найди, пожалуйста, черный галстук. Сегодня у нас ученый совет.
- Совет? По Мельничуку? - Жена всегда была в курсе его дел. - Он и в самом деле изобрел что-то особенное?
- Не изобрел, - хмыкнул Николай Владимирович. - Открыл. Он так считает - открыл. И если Хозин с Довгайло поддержат Мельничука, я обязательно съезжу ему по роже.
- Правильно! - сказала жена. - Истину, даже научную, надо защищать. Ты только не увлекайся, милый. Ты же сам доктор наук. Одна, ну, от силы две пощечины, этого вполне хватит. А что он открыл такое?
- Для начала закрыл. Он закрыл закон всемирного тяготения.
- А как же Ньютон? - взволновалась жена. - Про гравитацию написано во всех учебниках.
- Мельничука учебники не тревожат.
- Хорошо, но как тогда быть с этим? - Жена выпустила из рук чашку, осколки разлетелись по полу. - Отчего же она падает?
- Сила всемирного давления! Ясно? Так провозглашает профессор Мельничук.
- А по мне так все равно, - примирительно улыбнулась жена. - Как ни назвать, чашка все равно разбивается. А что Мельничук требует за это?
- Почти ничего. Разве что заменить в учебниках имя Ньютона на свое собственное.
- Ты завидуешь, милый?
Николай Владимирович поперхнулся:
- Не сбивай меня с пути. Если ученый совет выступит в защиту этого ниспровергателя классиков, я дам ему пощечину. Мельничук, Хозин, Довгайло... Тебе ли не знать, какие они демагоги.
- Хорошо, хорошо, вот твой галстук, - мягко сказала жена. - Прогуляйся. По липовой аллее до института дальше, но время у тебя есть. И не сворачивай на бульвар, где тополя, не то нос покраснеет. Не будешь же всем объяснять, что это аллергия.
Николай Владимирович и сам решил прогуляться. Неплохо бы, подумал он, заглянуть к Мишину. Усатый и рослый, с калькулятором, болтающимся на груди, Мишин поведет его к своему аппарату. "Еще денек, - скажет он, любовно поглаживая рыжую панель, - и мы услышим голос неба". Это был его пунктик: услышать, что там в небе.
За липовой аллеей тянулись дома. Верхние этажи казались непрорисованными, как и облака, катящиеся над головой. Эта недовершенность всегда волновала Николая Владимировича. Он глянул вправо: вчера с балкона ему помахала рукой симпатичная девочка. Но сегодня там прыгал нахальный мальчик, он показал Николаю Владимировичу язык. На углу, где вчера возился с мопедом знакомый механик с Опытного завода, стояла лошадь под седлом. Кто ее сюда привел?
Николай Владимирович наслаждался утренней тишиной. Он любил свой научный городок - искусственный городок, построенный при искусственном море. Если бы только не внезапные изменения - то вдруг исчезал памятник, а на его месте появлялся пруд, то вместо молоденькой лаборантки оказывалась за микроскопом прокуренная мегера...
Но - изменения!
"Или я схожу с ума, - жаловался он Мишину, - или с нашим миром что-то творится".
"Выбирай второе, - советовал Мишин, скаля мощные зубы. Он любил Николая Владимировича. - Если Мельничук и его компания не выкинут меня из института, кое-что в картине мира я проясню".
Мишин собирался прослушивать непрорисованные участки неба, те участки, на которых нет ни одной звезды. "Там могут быть прорывы в параллельные миры, - утверждал он. - Может быть, мы лишь один из этих виртуальных миров. Ты вот считаешь, что Мельничук плохой, а на самом деле плох мир, поскольку мы не можем оказывать на него влияния".
Слова Мишина не приносили Николаю Владимировичу успокоения. В каком-то смысле они нравились ему еще меньше, чем наглость Мельничука...
...Варить кофе жена не стала.
- Вари сам, рохля! - Она уже была одета и не могла присесть. Это ее бесило. - Я трублю в отделе кадров десятый год, но я уже начальник отдела, а ты лишь так... кандидатишка. Ну почему тебе не поддержать профессора Мельничука? Ты же прочел его книгу, ее все прочли, даже я прочла. "Явления, отрицающие земное тяготение". Такой человек пойдет далеко, он дерзает, не зря его поддерживают Довгайло и Хозин. Зачем тебе идти против них?
- А зачем мне идти с ними?
- Ну да! - саркастически усмехнулась жена. - Ты желаешь шагать в ногу с Ньютоном. А кто тебе этот Ньютон? Он был англичанин и пэр, а Мельничук наш!
Николай Владимирович очень не хотел, чтобы в пэры выбился Мельничук. Тогда сразу откроется, кто кого поддерживал в изнуряющей борьбе, а кто выказывал непростительную принципиальность.
Он шел по знакомой улице. Пух тополей витал в воздухе, только это и нарушало гармонию мира. Не хватало еще явиться на ученый совет с красным носом. И Мельничук, и Хозин, и Довгайло - все они знают, что он аллергик, но если цветом его носа заинтересуется комиссия, еще не известно, что они скажут.
Слева тянулись деревянные домики. Бабка растягивала меж столбов бельевую веревку. Мальчишка с крыши сарая показал Николаю Владимировичу язык. Нет, затосковал Николай Владимирович, я бы предпочел, чтобы на балконе смеялась девочка. Забегу к Мишину, решил он. Мишин заносит его наблюдения в особую тетрадь. "Вчера, говоришь, шел мимо девятиэтажки, а на балконе смеялась девочка? Хорошо... А позавчера? Тоже дом, только кирпичный, в три этажа и со старухой в окне? Хорошо... А сегодня, говоришь, деревянные домики? И это хорошо! Только ты не пугайся, все живут, и никто не пугается. Ты не сходишь с ума, ты просто подтверждаешь мою теорию. Когда заработает наш аппарат, - он щедро приглашал друга в соавторы, - мир раскроет нам свое нутро. А на Мельничука плюнь. Он или Ньютон, какая разница?"