"То есть как, какая разница?" - по-настоящему пугался Николай Владимирович...
...Жена сварила кофе.
- Давай никогда не ссориться, - предложила она. - Попробуй, как вкусно! Это настоящий кофе, его привезла из Нигерии жена Довгайло, они опять вместе ездили в командировку. Это ты не можешь оторваться от своих дурацких приборов. А тебя, между прочим, ценят. И Мельничук ценит, и Хозин, и Довгайло. Они говорят, что ты неплохой физик, только очень уж держишься за классическое наследие. Зачем тебе этот Ньютон? За Мельничука коллектив, Мельничук дерзкий. Ты смотри, - доверчиво сказала она, - я роняю чашку, и она разбивается. Может, ее притягивает Земля, а может, на нее давит какая-то сила. Зря вы там шумите со своим Мишиным. Ты покайся, Колька. Прямо на совете и покайся.
Николай Владимирович нервно заметил:
- Не все дерзкое является истиной.
- Дирекции виднее, - строго сказала жена. - Я не первый год в секретаршах Мельничука. Он тебя ценит, только, говорит, ты находишься под дурным влиянием Мишина, который задумал что-то подслушать.
- Бред, киска! - Николай Владимирович улыбнулся через силу. - Где моя кожаная куртка? Через час ученый совет, а я тут болтаю с тобой о всякой чепухе. И запомни, киска, - сказал он строго, - я был и остаюсь на стороне Ньютона!
- У Ньютона был отдельный дом, - всхлипнула жена. - Я видела на картинках. У него был дом и еще сад, а в саду росли яблони.
- У нас тоже все будет.
- Только ты не заходи к Мишину! Он звонит и спрашивает - как дела? Я говорю - как и вчера. А он каркает: так не бывает! Зачем он так говорит?
Николай Владимирович вышел на улицу. Он любил свой городок. Торговый ряд, детские ясли, слева новая девятиэтажка. Сосны, несколько лип. Если поторопиться, он успеет забежать к Мишину.
Николай Владимирович пересек неширокую площадь, показал язык старушке, застывшей в окне, кивнул головой знакомому автолюбителю, копавшемуся в "Жигулях". Мчались мимо машины, размазанные, как на кинопленке, плыли над головой неопределенные облака. Нормальный живой мир. В таком мире есть смысл бороться за незыблемость законов природы.
По узким коридорам подвального помещения Николай Владимирович добрался до мощных двойных дверей с хитрым глазком.
- Вы тут чего? - спросил он рабочих, столпившихся у дверей.
- Нас Мельничук послал - аппарат выносить. Он же не по профилю, этот аппарат, а энергии жрет будь здоров!
Николай Владимирович постучал в дверь.
- Не открою! - сварливо отозвался Мишин. - Сказано вам, приходите после обеда, сам все вынесу.
- Это я, - сказал Николай Владимирович. Дверь приоткрылась и сразу же захлопнулась за ним.
Мишин потирал руки. Дьявольская конструкция поднималась до самого потолка.
- Может, вынести все это? - пожалел Мишина Николай Владимирович. - Я бы помог. Мельничуку доложат, он даст мне лабораторию, а если у меня будет лаборатория, я тебя возьму к себе.
В дверь сильно постучали.
- Ох, отключат ток, - сказал Мишин и заторопился, полез к решетчатому пульту, потянул на себя какую-то рукоять. Из двух колонок, разнесенных по углам, пробились, наполнили лабораторию странные звуки. Интересно, куда он направил антенну, в какой из непрорисованных участков неба?
- Слушай! - Мишин вцепился в его плечо.
И они услышали. Голоса были такими далекими, будто доносились из невообразимо глухих областей Вселенной.
- Неплохо... - услышали они. - Совсем неплохо...
Неплохо... Совсем неплохо... - сказал редактор. - Седьмая глава начала, наконец, оформляться. Герой оживает. Ему бы еще решительности!
- В первом варианте он был решителен, - робко заметил автор.
- В первом варианте он был драчлив, - возразил редактор. - Кстати, зачем ему такое громоздкое имя? Возьмем что-нибудь покороче. Скажем, Илья. Или Петр... Петр Ильич! Принято? И еще - что за странная идея подслушивать небо? Не спорю, время требует от нас остро ставить вопросы, но до какого-то предела, верно? Подслушивать небо... Так мы далеко зайдем.
Он потрепал автора по плечу:
- Поработайте над главой еще. Что-то от первого варианта, что-то от остальных. Синтез - вот на чем стоит искусство...
...Жена сварила кофе.
- Я хочу чаю, - попросил Петр Ильич. - Через час ученый совет, а кофе действует на меня раздражающе. Мне не следует торопиться. Может, в рассуждениях профессора Мельничука и впрямь есть что-то такое... Надо присмотреться, послушать разных людей. Ньютон никуда не денется.
- Я сейчас заварю чай, - мягко сказала жена. - А ты на совете требуй лабораторию. Ты же сам говоришь, в рассуждениях Мельничука что-то есть, так поддержи его. Жена Довгайло говорила мне, что Мельничук очень не любит спорщиков.
- Буду молчать, дорогая, - торжественно пообещал Петр Ильич. - Буду нем как рыба. Мельничук или Ньютон... Ты права, сейчас главное - получить лабораторию.
- У нас два часа в запасе, - потупилась жена.
- Я погуляю. - Петр Ильич был человеком с характером. - Я загляну к Мишину. Он что-то обалдел с этим своим аппаратом. Подслушивать небо... Этак мы далеко зайдем!