- Пожалуйста, оставьте Драко, - повторил Люциус. - Разве он мало страдал…
- На многое же вы готовы ради душевного спокойствия своего сына, мистер Малфой, - бросил аврор. - Не задумываясь, платите чужими жизнями…
- Своей я тоже готов заплатить, - сказал Люциус, глядя Гарри в глаза.
* * *
- Мистер Поттер? - Гарри поднял взгляд от поверхности стола, заваленного пергаментами.
Бонни Тауэлл поежился и пожалел, что подошел к шефу в неудачное время. Глаза начальника департамента казались бессмысленными и пустыми.
Монитор компьютера был темным и мертвым, хотя процессор под столом бодро жужжал кулером. Значит, машину не трогали как минимум минут пятнадцать.
- Можно нам сегодня уйти пораньше? «Соколы Мерлина» играют с «Русалидами» в Шеффилде…
- Идите, - сказал Поттер, не став дослушивать объяснения.
У самой двери Бонни догнал голос шефа:
- Вы прекрасно поработали, ребята. Спасибо, - тон был холодным и безразличным.
- Служу Британии, - ответил Тауэлл.
Он мог добавить еще что-нибудь к официальной фразе, но не стал.
Гарри вздохнул, слушая веселые голоса собиравшихся уходить подчиненных. С отчетом об оружии им пришлось проработать все выходные на прошлой неделе и на позапрошлой, но к сроку они успели. В понедельник, 1 марта, на стол Милтону Фризу лег готовый отчет. А перед Гарри теперь лежал список несделанных дел - в последнее время аврор стал катастрофически рассеян, видя мир, как сквозь полупрозрачную пелену.
Работа, бывшая смыслом жизни, отодвинулась в туманные дали, став лишь досадной помехой, подчиненные вызывали смутное недовольство, когда обнаруживалось, что они - не детали рабочего механизма, а живые люди, и вот он, итог, - глобальное отчуждение, воплотившееся в виде не доходящей до потолка стены, через которую к Гарри доносились смех и отдельные реплики. Чужая жизнь, чужие радости.
Надо было налаживать контакт сразу, с первых же дней, но тогда Гарри не было дела ни до чего. А теперь он уже не мог выйти из своего закутка и непринужденно влиться в общую беседу.
Как он собирается работать с этими людьми дальше?
Голоса отдалились, а затем и вовсе стихли, отрезанные закрывшейся за подчиненными дверью. Только тогда аврор медленно поднялся и открыл шкаф, доставая подбитую мехом мантию.
* * *
Близящееся к закату мартовское солнце косо освещало длинные ряды вытянутых серых камней. Гарри брел по узкому, засыпанному снегом проходу к могиле в третьем ряду.
Семейный клан Мэдриверов следовал крайне сложной и запутанной системе захоронения: так, место, приготовленное для отца Зика, было расположено в этом же ряду через две могилы от сыновней, а вот камень для будущей могилы миссис Мэдривер, урожденной Мак-Дугалл, мачехи Зика, находился через ряд, в самом дальнем конце кладбища, возле решеток ограды.
На могиле напарника лежала положенная туда Гарри десять дней назад серебряная фляжка с огневиски. Лежали и живые, увядшие от холода цветы, - видимо, родные Зика побывали здесь недавно. Гарри постоял, вдыхая морозный шотландский воздух.
Сняв перчатку, он положил руку на надгробие: холод камня проникал к сердцу через ладонь, запуская щупальца глубоко в плоть.
- Ты был хорошим аврором. И хорошим другом, - сказал Гарри. - Пусть и вампиром.
На деревьях, гнувшихся и скрипевших под порывами ветра, сидели нахохлившиеся вороны, ждущие весны. Но для тех, кто лежал внизу, под землей, весна не должна была прийти никогда.
- Я бы попросил у тебя прощения, - проговорил Гарри, - но такое не прощают. Где бы ты ни был, Зик… покоя тебе.
Он представил место, где был сейчас Зик - без глаз, без рук, без ног, безносый и безъязыкий… Резкий порыв ветра колоколом вздул мантию, зашвырнул под нее обжигающе-холодный воздух, и аврор поежился, обхватив себя руками.
Постояв так немного, он погладил камень в последний раз и развернулся, направившись к ограде.
Гарри не оглядывался, уходя. Мертвые не могут простить.
Даже если просить их очень сильно.
Зик Мэдривер был хорошим аврором.
Он только не знал, что вейла проявляется в Драко лишь от мигающих огней барной светомузыки.
Гарри Поттеру «повезло» чуть больше.
* * *
Во вторник после работы Гарри гулял с дочкой. В Норе царила предсвадебная суета: Джинни собиралась отпраздновать свадьбу со своим арабом.
Ольди казалась одновременно возбужденной предстоящим праздником и огорченной грядущими переменами в доме. Девочке не хотелось делить маму с чужим смуглым малознакомым дядей.
- Пап, - спросила она с беспокойством, цепляясь ручонкой за отцовскую ладонь.