Вынув инструменты, я легко вскрыл входную дверь — это не отняло у меня и минуты. Внутри меня приветствовал привычный запах тоски и одиночества. Я прошел по дому и заглянул в свою прежнюю спальню. Возвращение вызвало у меня прилив странных чувств. После всего, что я пережил, мне казалось, что прошла целая жизнь, а если верить календарю — всего год.
Я вернулся в большую комнату. Полистал бумаги, лежавшие на столе. Бланки для тотализатора. Уведомления о долговых обязательствах и письма с угрозами. И три новых флакона с лекарствами. Пока я жил здесь, никаких лекарств дядя не принимал.
Что-то привлекло мое внимание, я шагнул к кухонному столу.
И увидел рядом со стопкой грязной посуды мобильник.
Ничего подобного я не ожидал. Я знал, что у дяди его нет. Но если есть, почему дядя не носит мобильник с собой? Я включил его, несколько раз ошибся с кнопками, разбираясь, как он работает, и наконец просмотрел журнал вызовов. Он был пуст.
В списке контактов была единственная запись — «Бэнкс».
Я отключил телефон и положил его в карман. Либо Бэнкс дал дяде телефон, чтобы тот позвонил ему, если я вдруг вернусь домой, либо чтобы дядя передал телефон мне. С тем чтобы я мог сам позвонить Бэнксу. Я вдруг почувствовал себя беспомощным и уязвимым. Выйдя из дома, я огляделся по сторонам, потом подумал, вернулся в дом и положил на кухонный стол пачку денег, которую получил от Засони.
Вот, дядя Лито. Только смотри не просади их на бегах.
Я направлялся на восток. Ближайшие четыре мили пути я знал как свои пять пальцев. На подъездной дорожке и на улице у дома Маршей я увидел с десяток автомобилей. Видимо, их хозяева съехались на вечеринку. Может, к Амелии?
Припарковав мотоцикл, я снял шлем и направился к двери. На мой звонок никто не ответил. Я обошел вокруг дома.
Теперь там был бассейн. Самый настоящий плавательный бассейн на том самом месте, где я начинал копать яму. Человек сорок или пятьдесят стояли вокруг него с бокалами. Знакомых среди них я не заметил.
Один за другим гости начали оборачиваться на меня. Наконец открылась задняя дверь дома, и вышел мистер Марш, неся в каждой руке по бутылке вина. Неплохо выглядит, невольно отметил я. Он снова стал прежним загорелым и уверенным в себе хозяином мира. Заметив, что все куда-то смотрят, он остановился, поглядел в ту же сторону и наконец увидел меня.
— Майкл! — воскликнул он. — А ты что здесь делаешь?
Отдав кому-то бутылки, он подошел ко мне, повернул и почти подтолкнул к дорожке, ведущей в обход дома.
— Я рад тебя видеть, — сказал он. — Но я думал… кстати, как у тебя дела?
Какое радушие. Аж слезы наворачиваются.
— У нас тут, как видишь, небольшая вечеринка. Я наконец-то открыл второй клуб здоровья. — Он понизил голос. — Слушай, я помню, что в неоплатном долгу перед тобой. Не знаю, достаточно ли будет благодарности, но все равно спасибо тебе. Ты дал мне шанс отделаться от тех людей. Теперь все в порядке. Больше они не потревожат ни меня, ни моих близких.
Скорее всего, да, мысленно согласился я. Но по причинам, о которых тебе ни в жизнь не догадаться.
— Помнишь Джерри Слейда? Моего партнера? Который вроде бы исчез? Ну и что это ему дало? Надо просто смириться и сказать себе: будь что будет, понимаешь? И сохранять позитивный настрой, пока ситуация не переменится в твою пользу.
Какое же ты трепло, думал я. Не будь ты отцом Амелии…
Я указал на ее окно.
— С ней все в полном порядке. Представляешь, она теперь в Лондоне. Учится живописи — об этом она всю жизнь мечтала. — Он помолчал, переминаясь с ноги на ногу. — Слушай, мне правда пора к гостям. Если тебе что-нибудь надо, не знаю, все что угодно… Дай мне знать, хорошо? И береги себя.
Он похлопал меня по плечу и вернулся к своим гостям.
Я растерялся, не зная, как быть дальше. Какое-то время я просто озирался, стоя на дорожке у дома. Пока не заметил старый «мерседес» мистера Марша возле гаража. Наверняка скоро поменяет его на модель поновее… Я уже собирался уехать, как вдруг заметил наклейки на заднем стекле машины.
«Университет штата Мичиган».
А повыше — «Мичиганский университет».[2]
Я знал, что сын Марша Адам учится в Университете штата Мичиган. В альма-матер мистера Марша. Зачем же ему понадобилось лепить на машину наклейку Мичиганского университета?
Только по одной причине, умник. Но надо отдать ему должное: с этой школой искусств в Лондоне он быстро нашелся.
После всех проделанных миль еще сорок до Энн-Арбора показались мне пустяком. На территорию кампуса я въехал чудесным сентябрьским полднем. Здесь повсюду были студенты. Молодые улыбающиеся лица.