До кабинета, в котором занимался Георг, мы добрели под шум коридоров, раздавшийся громче обычного. Время было послеобеденное, видимо, в этом всё дело, основной поток пошёл. Близнец толкнул открытую дверь и втащил меня внутрь. Нет, всё-таки ролями нам меняться удаётся не на самую высокую оценку. По идее, втаскивать нужно было мне его.
- Привет, Георг, - поприветствовал Билл Листинга, находясь за моей спиной, дабы создать впечатление, что сказал это я.
Георг обернулся, отрываясь от гитары. Только сейчас я заметил девчонку лет четырнадцати, которая, увидев назад, поспешно поздоровалась.
- Какие люди! Том, если ты хотел мне что-то объяснить, мог бы и один придти, - сказано это было Биллу.
И всё-таки переодевание удалось на славу. Но сейчас не время восторгаться нашими успехами, надо сразу расставить точки над i, чтобы не получилось так, будто мы сюда способностями обманывать хвастаться заявились.
- Я Том, - подал голос я, ловя одобряющий взгляд Билла. – Ты нас перепутал.
У девчонки вытянулось лицо. А я буквально чувствовал, как она сдерживалась от того, чтобы не заржать прямо здесь. Мне тоже смешно стало. Листинг переводил взгляд с меня на Билла, не выражая при этом никаких положительных эмоций. Может, зря мы этот эксперимент затеяли?
- Супер, - холодно отозвался Георг. – Решили поиздеваться? Как-то некачественно получилось, ты бы хоть пирсинг снял, - кивнул на меня он.
Девчонка, поняв, что намечаются разбирательства, поспешила ретироваться под предлогом, что ей нужно «выйти на секундочку». Теперь она здесь не появится, пока мы не свалим восвояси.
- Это была небольшая проверка для нас самих. Просто интересно стало, можем ли мы ещё быть друг на друга поразительно похожи или нет.
- Проверили?
Так дело не пойдёт. Если Георг будет кидаться отрывистыми фразами, спеша побыстрее от нас избавиться, лёд не тронется ещё очень долго. А у нас, между прочим, общее дело – это здание. Мы друзья, чёрт возьми.
- Георг, прости, - Билл опустился на стул рядом с Листингом и жестом подозвал меня. Выглядел брат удручённо и виновато. Не думал, что он сразу извиняться бросится. – Это всё наши заморочки, просто выслушай. - Я снял капюшон и кепку, и Билл последовал моему примеру, начав неспешно говорить: - Иногда становится безумно скучно. Ну, разве никогда не бывало у тебя такого? – Георг кивнул, не понимая, к чему клонит Билл. – Вот видишь. Мне скучно было. Точнее я думал, что мне скучно. Хотелось чего-то нервного, а я понятия не имел, как это устроить, - Георг снова бросил взгляд на меня, видимо, безмолвно спрашивая, почему не устроил я. – Меня и кидало. Том вообще ни при чём был, когда я сначала оповестил его о поездке на Ибицу, потом пришло в голову, что мне надоели люди, что я хочу почувствовать… - Билл запнулся. – Мне хотелось думать, что мы одни и всё, чтобы никто не знал, где нас искать. Я был уверен, что мы снова полетим на Мальдивы. А потом что-то ударило, я не могу объяснить, снял коттедж, затащил Тома загород. Да, заранее было ясно, что там ещё скучнее, чем в городе, и в тысячу раз хуже, чем на островах. Просто потянуло. И мне сейчас не озвучить правду, лгать не хочу, поэтому просто не скажу, какие увеселительные мысли посещали мою голову. Мне казалось, я, то есть мы… Да, именно мы вдвоём, потому что Том тоже от скуки маялся. Да? – Билл обратился ко мне.
- Да, - сухо подтвердил я, не желая выслушивать остальную часть разговора.
Билл всё не отводил глаз, внимательно всматриваясь в моё лицо. Накрашенное, чёрт возьми, лицо. Захотелось немедленно смыть косметику, снять обтягивающие шмотки. Моё настроение резко пошло на спад. Просто так.
- Позже оказалось, что загородом можно отлично повеселиться, - продолжил Билл, так же глядя на меня. Я чувствовал, что раздражение Георга пропало, он теперь не понимал своего здесь присутствия. Я не понимал своего. Билл разрывался от взятых ролей: он играл меня, играл виноватого – хотя нет, не играл, - взял на себя роль объяснителя, работал на два лица – на меня и Георга. Тяжело, наверное. – А ещё позже оказалось, что мы всё-таки не повеселились.
Нет? Я не замечал, как из меня постоянно вырывались вздохи, а состояние стало совершенно непонятным – не плохим, не хорошим.
- И мы поругались, - говорил брат. – Рассорились по-страшному, Том уехал сразу, я на следующий день. Но домой не вернулся, снял квартиру. Дальше ты знаешь. Прости.
Билл замолчал и, наконец, повернулся к Георгу, не торопившемуся что-либо говорить по поводу услышанного. Во мне зарождалась буря. Это был ещё только ветерок, но я точно знал, что спустя немного времени начнётся настоящий ураган, которого мне безумно хотелось избежать.
Я чувствовал некомфортность от своего внешнего вида, меня смущала вся ситуация в целом, напоминала какой-то дешёвый фильм, в котором главные герои, вдруг наплевав на сценарий, решили сесть в кружок и объясниться. Так не бывает. Люди кричат, орут друг на друга, не слушают и убегают от разговора. А так не бывает.
- Нам, наверное, чего-то в детстве не хватало, - решил добавить я ко всему сказанному. – Вот и повелась паршивая привычка врать при каждом удобном случае. Вы же и раньше замечали, верно? Ещё раз извини.
- С Густавом поговорите. Он вообще-то тоже не слишком радостный, - Георг едва заметно улыбнулся, дав понять, что всё, забыто.
Билл поднялся и мы, попрощавшись, вышли из кабинета.
- Что делать будем? – спросил я брата.
- К Густаву поедем.
- Только давай сначала заскочим домой, меня за*бал этот маскарад, - зло сказал я, торопливо выходя из шумного здания на шумную же улицу.
Всё начинало бесить. Брат прекрасно чувствовал моё состояние, и поглаживал меня по спине, идя немного сзади. Я уже сто раз пожалел, что согласился на этот долбанный конкурс переодеваний, х*йню какую-то устроили, непонятно зачем. Только Георга заранее отрицательно настроили, да и неудобно это, мне догола раздеться хотелось, чтобы хоть какая-то свобода появилась.
- Бл*дь, ощущение, будто у меня на лице не косметика, а грязь, - поделился я с Биллом.
Он только вздохнул и обошёл машину, садясь на пассажирское место. Отлично.
- Успокойся, Том.
- А ты почему за руль не сел?
Брат сморщился и покачал головой. Видимо, разговор с Георгом ему удовлетворения не принёс. Я всё-таки надеялся, что он вёл себя так отстранённо из-за того, что непросто забывал обиды, и в дальнейшем это само собой рассосётся.
С парковки выехал на высокой скорости. Билл на повороте качнулся к дверце, впечатавшись в неё, и выругался, попытавшись отстегнуть ремень безопасности, сдавивший шею. Я помог ему в этом поистине тяжёлом занятии и перешёл к обдумыванию сказанного.
Если честно, было немного непривычно. Дни, что Билл жил на квартире, я обладал пространством, в котором находился совершенно один, и тогда непривычным казалось это. Наверное, передвижение моих обыкновений замерло где-то на середине, но подумать хотелось в одиночестве. Об этом можно забывать, надо перестраиваться обратно – Билл рядом постоянно, Билл всегда в поле зрения, живу Биллом, вокруг Билл, везде Билл, Билл, Билл… Он действительно занимает большую часть моей жизни. Девяносто девять и девять десятых процента. Это правильное положение вещей.
Брат меланхолично смотрел в окно, хотя вернее будет сказать – в пространство. Я не сомневался, что происходящее на улице его нисколечко не интересовало, не занимало и даже не помогало отвлечься. Приготовившаяся уняться буря мгновенно сошла на нет, точно мне вкололи огромную дозу быстродействующего успокоительного. От созерцания близнеца пришлось оторваться, дабы не врезаться в кого-нибудь, едущего впереди.
Билл сегодня довольно-таки туманно говорил. Фразы, несомненно, имели скрытый подтекст, не зря он на меня смотрел практически всё время. Снова накрыла мысль, что я совершенно не знал близнеца. Практически на все его действия у меня находилось два толкования, я по-разному мог воспринимать поведение брата. Это он такой разный и многогранный, у меня фантазия хорошая, или положение вещей удручающее, и я, правда, не понимал Билла? Вообще понимание – сложная штука в том плане, что разуметь его можно по-своему. Здесь такой каламбур страшный получался. Понимать математику – одно, понимать причины войн – другое, понимать людей – третье. А что значит – понимать моего брата? Почему-то казалось, что нельзя его отнести к людям в общем понятии. Билл – это Билл. Меня порою спрашивали о чём-то, в частности о поступках брата, а я отвечал: «Ну, это же Билл». Это Билл. Абсолютно иной мир. В голове такой бардак развёлся, что ещё через пару минут я почти уверился, что мы с братом хоть и похожи, но родственниками не являемся ни в коем случае. Я с Земли, он с планеты, удалённой от Солнца на большее расстояние.