Дома мы, не мешкая, приняли своё обыкновенное обличье, и я, наконец, ощутил свободу действий и просто почувствовал себя собой, а не кем-то переходным.
- Да, так гораздо лучше, - Билл улыбнулся и обнял меня.
- И всё-таки надо было целоваться, пока не переоделись, - вспомнил я. – Ведь здорово, когда приятные сновидения сбываются.
Билл по-дурацки чмокнул меня, а потом на губы и вовсе начались какие-то дикие нападки, тем не менее заставляющие непременно улыбаться этому ошалелому. В конце концов, я резко подался вперёд, притягивая брата за голову, чтобы вырваться он уж точно не смог, и резко раздвинул его губы языком, глубоко целуя. Билл цеплялся за меня так, точно тонул и держался за последнее спасение в открытом океане, а язык выписывал во рту замысловатые узоры неясного содержания. Я знал, что некоторые ориентиры в нашей жизни уже расставлены, но не был полностью во всём уверен, поэтому лёгкий налёт сомнения чуть-чуть волновал.
Близнец прижимался ко мне, активно шарил по спине руками, неторопливо сворачивая поцелуй, правда, так и не отрываясь от моей кожи. Губы заскользили по щеке, подобрались к уху, и Билл укусил мочку, заставив активизироваться нервные окончания. Наверное, волноваться не стоило.
- Мы к Густаву собирались, - практически промурлыкал брат, не прекращая теребить мочку.
- Нашёл, когда вспомнить.
Мы очень сильно абстрагировались от окружающего, отделились. Нужно было сначала разобраться со всеми заботами, а потом уже со спокойной душой, зная, что ничего не тянет, расслабляться в полной мере. Но, к сожалению, таланта проворачивать дела в первую очередь у нас не имелось. Правда, в особо важных случаях кто-то всё равно заставлял вынырнуть из расслабленного состояния. Сейчас это сделал Билл.
- Давай съездим. Всё равно не могу отключиться. Том, почему мне кажется, что мы ни в чём не провинились?
Это отсутствие совести. Не исключено, что есть она у всех, просто спит у некоторых. Но я упорно не мог припомнить, чтобы было реально стыдно за что-то, чтобы до зубовного скрежета хотелось извиниться перед человеком. Мы что-то творили, не задумываясь ни о последствиях, ни о тех, кого это касалось. Так, перечисляю, значит: эгоизм, бессовестность… Интересно, сюда можно цинизм приписать? Циником я ни себя, ни Билла отродясь не читал, так что не стал вешать на нас левые обвинения.
Есть хорошие, есть плохие. Но всё равно и хорошие, и плохие обладают серединными качествами, не дающими отнести человека в какую-то одну группу. Исключительно зла и исключительно добра в чистом виде на земле не встречается. Наверное, мы были плохими. Далеко не сразу такие вещи становятся ясными, их странно принимать. Можно сделать сухое умозаключение, что ты отрицательный персонаж, об этом можно говорить, но трогать оно не будет. А когда ты действительно вникаешь в смысл мысли, то видеться она начинает с другой стороны, не так равнодушно. Время для этого нужно.
А может, и совесть у нас присутствовала? В любом случае, мне сейчас не так уж радостно от всей этой истории и собственного непонимания. Оно распространялось только на нашу пару. Меняются люди, происходит переоценка ценностей, и вот она-то завершает очередной этап.
Я отвлёкся.
- Может, мы и не провинились? Зависит от того, с какой стороны смотреть.
Я обнял брата за талию, и мы направились на следующее испытание – разговор с консервативным Шефером.
- Надо с Густавом как-то покороче всё оформить, я не собираюсь пересказывать в том же объёме, что передал Георгу.
- Естественно. Я твоего трёпа в таком количестве ещё раз не переживу. Ты не мог бы для разнообразия другие слова использовать?
- А больше тебе ничего не надо? – я узнавал своего брата.
Он так часто задавал мне этот вопрос, что сейчас я остро ощутил, как мне его не хватало. Вопроса, в смысле.
- Надо. Я хочу новую машину, - Билл закатил глаза и пристегнулся. – Я хочу, чтобы мы полетели на острова, слышишь? Билл, скажи, что мы полетим на острова! – потребовал я.
Мне надоело кататься. Дом – центр – школа – дом – центр – чужие дома, дома, дома – Густав. До Густава ещё доехать нужно. Где моё терпение?
- Я не знаю, - Билл повёл плечами, сто процентов, специально измываясь надо мной. – Посмотрим.
- В общем, желание насчёт островов снимается, потому что мы полетим и точка.
Билл заржал, вызывая у меня недоумение. Может, сдать его в психушку на пару дней? Хотя нет, обратно я получу конченого психа, а так у него стадия не завершилась, угрозу обществу не представляет.
- Да, да, да, всё, что пожелаешь, - заверил меня брат. – Ты побыстрее можешь ехать?
- Как? Видишь поток? Это машины, Билл, это отвратительное городское движение, и быстрее здесь ехать невозможно.
Билл отстегнулся – по ходу, ремень сегодня его конкретно достал – и откинул спинку сидения, устраиваясь в лежачем положении.
- А ты не оборзел? Я, видите ли, везу его, как шофёр, а он лежит и ни х*ра не делает!
Билл с трудом сполз ниже по сидению и дотянулся рукой до руля.
- Давай рулить буду, - с улыбочкой предложил Билл.
- Не, я жить хочу. У меня большие планы насчёт порабощения мира.
Я скинул руку Билла и вперил взгляд в дорогу. Меня одолевала безумная скука, я нуждался в какой-то встряске. А какую встряску можно устроить на дороге? Врезаться в первый же столб, около которого людей нет? Не катит, рисковать Биллом не было никакого желания, он мне ещё пригодится.
Минут через тридцать мы доехали до дома Густава. Билл суетливо покинул салон и пошёл к подъезду, не дождавшись меня. Похоже, у кого-то шило в одном месте.
- Густ, это мы, - оповестил брат домофон.
Дверь запищала, и мы вошли.
- О чём говорим?
Недавнее веселье Билла резко стало казаться напускным, сейчас он выглядел даже каким-то подавленным, волновался, по всей видимости, очень нехило.
- Мне не хочется в разъяснения пускаться. Давай покороче как-нибудь.
Если совсем уж по-хорошему, то неплохо бы отчитаться мне.
Густав ждал на лестничной площадке, точно и не собирался приглашать нас к себе. Но потом я заметил в его руках сигарету. Значит, будет дымить в подъезде, какая замечательная идея.
- Привет.
- Привет.
Мы пожали друг другу руки и встали кружком, словно собирались выполнять некий ритуал. Наверное, смотрелось это не просто комично, а наидебильнейше, особенно если учитывать сигарету во рту Шефера.
Билл старался держаться непринуждённо и хотя бы в видимом приподнятом настроении, что у него довольно неплохо получалось. Я тоже притворился весёлым и полез в карман за сигаретами, сейчас раздымимся и будет у нас не ритуальный кружок, а новейший курс «Три паровозика».
- Так и собираетесь молчать? – отмер Густав.
- Нет. Билл, курить будешь?
Брат молча вытянул из пачки сигарету, прикуривать которую пришлось мне. Теперь Билл походил на куклу с дикой улыбочкой, правда, без самой улыбочки, но сути это не меняло.
- Густав, а у тебя вообще время есть? – близнец очень хотел, чтобы он ответил отрицательно, но тот только кивнул. – Ну… Мы сначала хотели лететь на Ибицу, и это правда, - пустился во все тяжкие Билл. – А потом что-то в голову ударило…