штучки. Фильмы, танцы, неловкие поцелуи на заднем сиденье моей машины. Но не было
никогда... искры. Никогда не было того чувства, когда ты с кем-то сходишься уровне».
Это правда. Да, я находил девушек привлекательными и наслаждался их обществом, но в
конечном итоге моей настоящей любовью всегда был лед.
До сих пор.
Эллиот - другой. Он заставляет меня чувствовать так, как никогда раньше. Он бросает
вызов, интригует и очаровывает меня так, как никто и никогда. И я знаю, что то, что у нас
есть, - особенное. Что он особенный.
«А что насчет...» Эллиот колеблется, и я сжимаю его руку, давая понять, что он может
спрашивать меня о чем угодно. «А как насчет секса? Ты когда-нибудь.., ну, знаешь...
проходил с кем-нибудь весь путь?»
Я потираю свободной рукой затылок и краснею. «А, нет. Нет. Ты первый, кто ко мне
прикоснулся».
Вот так. Я сказал это. Мой самый глубокий, самый темный секрет был выложен на
всеобщее обозрение. Я затаил дыхание, ожидая его реакции.
«Подожди, серьезно?» Его глаза расширились от шока. «Но ты же... ты же Жерард
Гуннарсон! Суперзвезда хоккея! Сердцеед кампуса! Я всегда предполагал, что у тебя была
интимная связь с кем-то до того, как я встретил тебя».
Я нервно хихикаю. «Я имею в виду, у меня было много возможностей. Я уже потерял со
счета, сколько девушек дали понять, что хотят... испачкаться со мной».
«И ты никогда им не предлагал?»
Я покачал головой. «Нет. Не знаю. Просто это никогда не казалось правильным. Мне
было тяжело конечно, я всего лишь человек, в конце концов. Но всякий раз, когда они
тянулись к моему стояку, я их останавливал».
«Правда? Почему?»
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь найти правильные слова, чтобы объяснить сложный
клубок эмоций, бурлящий внутри меня. «Наверное, я никогда не хотел заниматься этим с
кем-то, кто мне не нравился. Для меня секс - это большое дело. Считай меня
старомодным, но я хочу, чтобы мой первый раз был с кем-то особенным. С кем-то, с кем у
меня будет настоящая связь. А не с девушкой, которая бросит меня после того получит то, за чем пришла».
Эллиот смотрит на меня широко раскрытыми глазами. «Так почему же тогда со мной?»
«Ты умный, веселый, добрый. Ты видишь меня настоящего - не просто хоккеиста или
популярного парня, а придурковатого, любящего каламбуры тупицу, который вместе со
своей младшей сестрой смотрит ромкоры».
Я подхожу ближе и беру его свободной рукой. «Когда я с тобой, это как возвращение
домой. Я могу наконец-то дышать и быть собой».
В глазах Эллиота блестят непролитые слезы. «Жерард...»
«Я хочу тебя, Эллиот. Тебя всего. Твой разум, твое сердце, твое тело. Я хочу делиться
собой с тобой всеми возможными способами. Потому что ты для меня не просто кто-то.
Ты... все».
По щеке Эллиота скатилась одна слезинка, и я нежно смахнул ее большим пальцем. Он
откликается на мое прикосновение, уткнувшись лицом в мою ладонь. «Я тоже хочу тебя.
Так сильно. Ты даже не представляешь».
Радость и желание бурлят в моих венах, как жидкий огонь. Я наклоняюсь, чтобы поймать
губы Эллиота в обжигающем поцелуе, от которого у нас обоих перехватывает дыхание.
Когда мы наконец расстаемся, я прижимаюсь лбом к его лбу и вдыхаю сладкий аромат его
одеколона.
«О, у меня есть одна идея», - пробормотал я с игривой ухмылкой. «Довольно большая. И
все из-за тебя».
Глава двадцать семь
ЭЛЛИОТ
Знать гласит поговорка, «У стен есть уши»? Так вот, оказывается, у них также есть сучки
с телефонами.
Я пытаюсь перечитать книги из раздела психологии, но мне трудно сосредоточиться, когда за спиной раздается шепот и хихиканье. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что
группа подружек Жерарда сгрудились вместе и смотрят на меня. По-настоящему
пристально.
«Боже, что Жерард вообще в нем нашел?» - шепчет одна из них.
«У него нет мышечного тонуса».
Мое лицо пылает от гнева и унижения. Я не виноват, что у не обладаю телосложением
хоккеиста. Мы не можем каждый день проводить в спортзале, чтобы отточить ягодицы. У
некоторых из нас есть работа - важная работа, например, убирать книги, чтобы
неблагодарные придурки могли найти последний бестселлер по поп-психологии чтобы
оправдать свою ничтожную жизнь.
Я выпрямляюсь и поворачиваюсь, скрещивая руки. «Могу я помочь вам дамы? Это
библиотека, а не картинная галерея. Стопки книг предназначены для просмотра названий, а не для моей задницы».