деле, я завидую той связи, которая между вами.
Его родители увидят то же самое, что и мы все.
После ободряющей беседы с ребятами мне становится немного легче. Я выхожу из
кабинки и направляюсь к раковине, чтобы помыть руки. Может, я и не воспользовался
туалетом, но микробы все равно повсюду.
Я вытираю руки бумажными полотенцами и направляюсь к двери. Когда я выхожу, я
врезаюсь в крепкую мускулистую стену. Столкновение выбивает из меня дух, и я, спотыкаясь, отступая назад.
Прежде чем моя задница успевает коснуться грязного пола в ванной, пара сильных рук
хватает меня за плечи и поддерживают. «Постой, сынок. Ты в порядке?»
Я поднимаю глаза на своего спасителя, и у меня отпадает челюсть. Передо мной стоит
человек, которого можно описать только как чертову гору. Он на целый фут выше меня, плечи широкие, как у полузащитника, а грудь такая, которая говорит о том, что он мог бы
поднять автомобиль. Но я застыл не из-за его размеров.
Дело в его лице.
Его точеная линия челюсти, его уложенные светлые волосы, его кристально-голубые
глаза, которые такого же оттенка, как у одного моего знакомого... святое дерьмо. Это отец
Жерарда.
«Вы, должно быть, Эллиот», - говорит он с теплой улыбкой.
«Приятно познакомиться, мистер Ганнарсон».
Его глубокий, рокочущий смех наполняет ванную комнату. «Пожалуйста, зови меня
Гэвином. Мистер Гуннарсон - мой отец. Знаешь, я бы узнал тебя где угодно по всем
фотографиям, которые прислал мне Жерард».
«Фотографиям? Каким фотографиям?» Я не помню, чтобы Жерард когда-либо делал
фотографии меня.
Он достает свой телефон и начинает листать его. «Вот, давай я покажу тебе. Мальчик
просто влюблен в тебя».
Он наклоняет экран ко мне, и мои глаза расширяются. Здесь десятки откровенных
снимков, сделанных в Хоккейном доме. На одном я свернулся калачиком на диване, уткнувшись носом в книгу - ничего удивительного.
На другом я истерически смеюсь над тем, что сказал Дрю - он может быть грубым, но он
тоже уморительный. И еще одна, где я сплю на кровати Жерарда. Я гримасничаю при
виде этой фотографии. Мои волосы в диком беспорядке, а рот слегка приоткрыт.
«А вот эта - моя любимая, - говорит Гэвин, останавливаясь на фотографии, где мы с
Жерардом сидим за кухонным столом, склонив головы друг к другу. Его рука лежит на
моем бедре, и я прислоняюсь к нему. Я помню тот день. Напротив нас сидел Оливер - этот
предатель.
«Ты делаешь его невероятно счастливым, Эллиот. Я никогда не видел, чтобы он улыбался
так, как с тобой. Спасибо тебе за это».
Слова Гэвина поразили меня до глубины души. Я не привык, чтобы люди открыто
принимают меня, особенно родители парня, с которым я встречаюсь. Это новый опыт, и
он ошеломляет в лучшем смысле этого слова.
«Честно говоря, я нервничал из-за сегодняшней встречи с вами и вашей женой. Я хочу
произвести хорошее впечатление, но я не самый изящный в общении человек».
Гэвин смеется и хлопает меня по спине. Его рука настолько велика, что она охватывает
всю мою лопатку. «Сынок, не из-за чего нервничать. Жерард так много рассказал нам о
тебе, что кажется, будто мы уже знаем тебя. И, судя по тому, что я вижу, ты отлично
подходишь нашему мальчику».
«Правда?» Надежда расцветает в моей груди.
«Абсолютно. Как ты думаешь, откуда у Жерарда такой покладистый характер?» Он
указывает на себя. «Мы с женой довольно спокойные люди. Пока ты будешь хорошо
относиться к нашему сыну».
Меня охватывает облегчение, и напряжение покидает мое тело. «Спасибо, Гэвин».
«Не за что. А теперь, что скажешь, если мы отправимся туда и найдем места? Уверен, Жерард интересуется, почему ты так долго».
Я киваю, и мы вместе направляемся к трибунам. Мы видим, что Жерард сидит слева от
потрясающей женщины с каштановыми волосами и ярко-зелеными глазами. Она должно
быть, Анна, мама Жерарда.
Когда мы подходим, лицо Жерарда озаряется, когда он видит меня. Он вскакивает на ноги
и обнимает меня, не заботясь о том, что мы на людях. «Вот ты где! Я уже начал думать, что ты упал».
Он целует меня в щеку, и я краснею. «Прости, я столкнулся с твоим отцом. Мы с ним
поговорили».
Глаза Жерарда расширились. «О нет. Что он сказал? Он тебя смутил?»
Я смеюсь. «Нет, ничего такого. На самом деле он был очень милым».
Гэвин подходит ко мне сзади и ерошит волосы Жерарда. «Конечно, я был милым. Я всегда
милый».
Жерард с нежностью закатывает глаза. «Конечно, папа. Как скажешь».