Мы успели вовремя — он как раз начал панику разводить по поводу отсутствия в замке меня любимого. Пришлось переодеваться на ходу и бежать в его кабинет галопом.
— Где ты был? — увидев меня, немедленно успокоился Штефан.
— Катался, — захлопал глазками я, понял, что не канает, и перестал кривляться. — В Ближнее зимовье ездили с Коннором. Проверяли, как там чего.
— И как там чего? — улыбнулся Штефан.
— Хорошо, — вернул улыбку я и залез к нему на колени.
Неуютно мне без него было эти несколько дней. Некомфортно. И на душе гадко. Он же меня любит, а я с ним опять, как пиклюк. Он, конечно, сам виноват, и все это было в его интересах, но меня это не оправдывало. Мой пожизненный девиз «Цель оправдывает средства» все чаще казался мне неприемлемым и неприменимым. Во всяком случае к Штефану.
— Мне без тебя ужасно плохо, Ян. Мир? — обнял меня он. Поцеловал в лоб, в щеку, в губы.
Я ответил ему тем же, но сдаваться решил не сразу. Зря, что ли, он извинялку крупномасштабную готовил?
— Перемирие.
— Я знал, что ты это скажешь, — рассмеялся Штефан и поставил меня на пол. — Идем, у меня для тебя сюрприз.
— Люблю сюрпризы, — соврал я и пошел за ним следом.
Мы вышли на смотровую площадку одной из сторожевых башен в тот момент, когда солнце село. Звёзды усыпали безоблачное небо мириадами светлячков, тьма спустилась на землю и вдруг вдали, над кромкой леса, появился… Огненный дракон. Самый настоящий! Ну, это я так подумал сначала. Глупо, конечно, но если в этом мире есть живые замки, то почему бы здесь не водиться драконам?
Штефан взмахнул рукой, и дракон, не долетев до нас буквально километра, взорвался сумасшедшим фейерверком и надписью на полнеба:
«Люблю тебя, Ян»
Я, если честно, такого не ожидал. Стоял, раскрыв рот, как придурок, любовался разноцветными всполохами и не знал, что делать дальше. Вроде как надо бы срочно Штефану за такое романтическое во всех местах извинение отдаться, а вроде как задницу все ещё жалко. Ну. Не то, чтобы задницу жалко, просто не готов я был еще для этого действа морально (я подозревал, что недалеко мне до падения в голубую бездну осталось, но вот так, прямо сейчас, — нет), а обманывать Штефана не хотелось. Да и бесполезно — я ж не женщина, хозяйство все на виду.
Меня спас дракон. Точнее, его голова, которая в отличие от остального тела не взорвалась, а прямой наводкой прилетела в соседнюю Башню, разнеся ее к чертям собачьим очень качественно и нереально красочно.
— Кажется, твой дракон — сюрприз не только для меня.
Я смеялся, Штефан смущённо теребил уголок своего камзола и делал вид, что ни при чем, Эрэб рвал на себе волосы и грозился наколоть пару татуировок, защищающих замок от рукожопа-хозяина, народ гудел и воспринимать падение башни всерьёз отказывался. Эрэб — дядька щепетильный, враз заделает, дабы ничто его красоту не портило.
— Извинения приняты, — обнял Штефана я, когда буря немного улеглась, а Эрэб, на радость поклонникам, эффектно башню восстановил.
— И слава богу, — облегчённо выдохнул он.
— Штеф, ты должен знать кое-что.
— Плохое или хорошее? Если плохое, то не говори, не порти мне настроение.
— Хорошее, — потерся щекой о его плечо я. Он погладил меня по спине и поцеловал в макушку. — Я не спал с Джеймсом. Мы притворялись, чтобы никто не узнал, что на самом деле он ни в одном глазу не сумасшедший. Он магов ненавидит, понимаешь? Но сделать ничего не может, вот и сидит в Академии, выпускников проверяет на вшивость. Вдруг кто умный попадётся? А там ведь все знатные и большей частью богатые. Глядишь, и переворот устроить сподобятся.
— Ты хочешь устроить переворот? — удивился Штефан.
— Не хочу. Но тех, кто его устроит, поддержу. У меня к королю и Верховному магу личные счёты.
— А ты, оказывается, злопамятный.
— Нет, я просто злой, и память у меня хорошая.
Штефан старой, как мир, шутке рассмеялся и сменил тему. Я его поддержал. О чем еще говорить? Все и так было понятно. Мы долго стояли, обнявшись, под звездами, а когда спустились вниз, решили на танцы с плясками, которые устроил развеселившийся народ, не ходить. Залезли в постель, поболтали о всяком-разном и, перепутавшись руками и ногами, уснули. Мир, дружба, жвачка. Ура, товарищи!
…
Конфеты — моя тайная слабость. Я за трюфеля, обсыпанные какао, в меру сладкие, с горчинкой, родину продам, не задумываясь. И вот! В красивой коробке (из-под шляпы Мариши), в три ряда по шесть штук лежали они — невероятно вкусные даже на вид шоколадные трюфеля.
«Сладкой ночи, дорогой», — гласила прикрепленная к коробке записка.
— Да ты ж моя двухметровая мимимишка, — умилился я, плюхаясь на постель.
Где Штефан конфеты взял, мне было наплевать (а зря). Я, не жуя, проглотил десять из восемнадцати, и только потом притормозил, чтобы насладиться безупречным вкусом, бархатным послевкусием и непередаваемо-шикарной сладостью. В общем, когда я понял, что с конфетами что-то не так, было уже поздно. Шоколадный яд разлился по жилам огненной рекой, будя во мне непреодолимое желание заняться с кем-нибудь сексом. Ох, не к добру это. Ох, не к добру! Я ж наполовину суккуб! Насмерть заебу и глазом не моргну!
В связи с полным отсутствием женщин (не к Марише же подкатывать!), на ум пришел лишь один кандидат — мой законный муж Штефан, которого давно уже стоило проучить. За все! За подарки с подвохом, за беспредельное обожание, за хождение вокруг да около, за терпение, за ревность, за безалаберность, увлеченность нау… ээээ… магией и за… викингосовскую внешность. Я мечтал быть таким, как он, с детства! Чтоб под два метра ростом, косая сажень в плечах, квадратная челюсть и золотые до плеч волосы. И чтоб стоишь, такой, голышом под водопадом, скрытым от мира могучими елями, и неспешно себя любимого ласкаешь: и выпуклые мышцы рук и груди, и все шесть кубиков пресса, и стоящий вертикально, доходящий аж до пупка, член.
Я представил картинку во всех подробностях и вспыхнул адским пламенем. У меня под рукой мужской идеал. Какого хрена я до сих пор его не отымел?! Муж он мне или где?! Писюн мой конкретно подрос, реагируя на глупые вопросы весьма определенно.
— Кто не спрятался, я не виноват, — радостно пропел я, избавляясь от верхней одежды (жарко, просто пипец как), и ринулся на поиски мужа, распугивая полуголым видом, тлеющими волосами и багровыми очами всех, кто попадался мне на пути.
…
— Штееефааан, где же ты, мой волшебный слоник? Пришло время попку подставлять, слышишь?
Могильная тишина, в которую погрузился неспящий ни днем, ни ночью замок, завела меня еще больше. Так захотелось Штефана на парадной лестнице голышом распластать, что просто в путь! Ох, не поздоровится его заднице сегодня, ох, не поздоровится. До меня дошло, что со мной что-то не так, только после того, как я мысленно ему отсосал (ни разу не поморщившись!) и в реальности от этого кончил. Однако даже после этого членик мой как торчал параллельно полу, так и продолжил.
— Етить-колотить, Штефан! Прибью!
Я перестал дурачиться и рванул в Башню со всех ног. Не за ответом на вопрос «что случилось» — все и так было понятно, а за ответом на вопрос «по злому умыслу или нет». Две двери и три замка меня не остановили — я воспользовался прекрасно себя зарекомендовавшей отмычкой (Штефан, вообще-то, хотел сделать вечную спичку, но получилась миниатюрная горелка, прожигающая все подряд, начиная с деревяшек и заканчивая камнями) и расплавил замки к херам.
— Штефан! Ты что в конфеты запихнул? — сходу принялся наезжать на мужа, склонившегося над столом, заставленным стеклянным барахлом, я и врезал ему ладонью по заднице.
Кааайф! Звук шлепка и подпрыгнувший на манер зайца двухметровый парень едва не сорвали чеку с моих заряженных черт знает чем яиц.
— Ничего я в них не запихивал, — повернулся ко мне лицом Штефан и изумленно захлопал глазами: — Ян, а у тебя волосы горят…