Выбрать главу

Сосредоточенный и суровый Батов поднялся с пола.

— Рудаков, — позвал он. Склонившись к уху начальника заставы, что-то шепнул. Рудаков понимающе кивнул головой и вышел.

Полийчук был уверен, все вышло наилучшим образом. Дорогому гостю выдано сполна. Теперь-то возьмет Полийчук реванш за пережитый испуг. И вдруг его хлестнули слова полковника:

— Рановато обрадовались, бухгалтер. Поторопились…

— Я? Обрадовался? Господь с вами, товарищ начальник…

Батов повернул к бухгалтеру побледневшее от гнева лицо, привычным движением положил в карман носовой платок.

— Рановато, говорю, обрадовались, — отчеканил полковник и усмехнулся. Он один знал, какой ценой удавалось видимое это спокойствие и усмешка. — Дружок-то ваш жив, дышит он. Слышите… Лютый!

Полийчук бешено рванулся вперед, обнажив в оскале плотный ряд зубов. Маслов устремился наперерез.

— Сидеть! — прикрикнул полковник.

По-бычьи пригнув голову, Полийчук возвратился к кровати.

— Я ж только срам хотел прикрыть, а вы подумали, що тикать собрался. Що ж, по вашому, я так и утик бы в одних исподних?

Батов закурил папиросу, немного успокоился. Усмешка собрала сетку морщин:

— А кишка у вас тонковата, Лютый, выдержки нет. Я-то думал «гроза Карпат» покрепче… Пусть оденется, — бросил он пограничникам. — Все равно тряпьем своим не прикроет срама. — И уже выходя, полуобернувшись, не сдержался:

— Ничего, дружка вашего на ноги поставим, подлечим, он много о чем расскажет.

Глава четырнадцатая

Такого с ним раньше не случалось. Среди ночи Вознюк вдруг проснулся. Сон как рукой сняло. В темноте нащупал сигарету, закурил и, не зажигая света, снова прилег. Смутная неосознанная тревога закралась в сердце.

Покуривая, Вознюк перебирал в памяти день за днем. В разведывательной школе в Кауфберейне будущих шпионов готовили основательно. Об этом постоянно заботился Стивенс, его помощник и многочисленные инструкторы. Учеников, не умевших думать и изворачиваться в самой сложной обстановке, полковник безжалостно убирал.

— Агент должен быть осторожен, как волк! — говаривал Стивенс, расхаживая по комнате. — Беспощаден, как волк! А если нужно, если иного выхода нет, если шансов на спасение не осталось, уподобиться скорпиону! Вы видели скорпиона в кольце огня? Нет? Не видели? Жаль. Вот у кого поучиться мужеству! Квинтэссенция храбрости!..

День за днем, час за часом Вознюк анализировал свое поведение. Ни одного отступления от инструктажа, полученного от Стивенса! Ни одного промаха. Два года вне подозрений. Почти два года! Не каждому удается. Ехать в Дубровичи? Интересно, что бы сказал Стивенс?

Что бы Стивенс сказал? Сосредоточившись на этом вопросе, Вознюк обдумывал предстоящую поездку к Лютому. И чем больше вникал, чем больше осмысливал разговор с Лизой, тем крепло убеждение в рискованности воскресной поездки.

Что бы Стивенс сказал? Ответ был ясен: полковник произнес бы с прононсом любимое словцо и ткнул бы пальцем в воротник, где зашита ампула с цианистым калием. Яснее не скажешь…

Вознюк вскочил с постели, зажег свет. Нет! К черту! Жить! Шить! Волком, бесом, дьяволом, но жить! Впервые его обуял настоящий страх. Липкий, расслабляющий волю, всепоглощающий.

Еще минута, и Вознюк бы побежал без оглядки, дальше от проклятого города, от Стивенса, от Лизы… Жить! Во что бы то ни стало — жить! Бежать! Куда бежать! К кому? Кто ждет шпиона, пробравшегося с той стороны на Родину, потеряв право называть ее святым этим именем? К Стивенсу не вернешься с пустыми руками. Полковник недвусмысленно дал понять о том.

Предатель! Пожалуй, впервые перед мысленным взором Вознюка появилось во всей своей пугающей наготе это страшное слово, страшное, как проказа, уродливое, как гниющая язва на чистом лице. Волк, скорпион… Да, ничего не скажешь больше.

Вознюк нащупал ворот рубашки, куда один из инструкторов Стивенса в последнюю минуту перед отправкой зашил маленькую ампулу, и тотчас отнял руку. Только не это! Мозг лихорадочно работал. Сизый дым заполнил комнату, росла горка окурков.

За окном брезжил рассвет. Прогромыхал первый трамвай под окном, но оцепенение оставалось. Вдруг пришла спасительная мысль, нашелся выход из положения. Еще и еще раз проверил себя Андрей и заулыбался. Как только раньше он не додумался! Лизочка позвонит прямо отсюда, из Старгорода, а еще лучше и, пожалуй, умнее — выехать за город, оттуда и звонить. Что и как сказать, чтобы Лютый догадался, чем интересуется Остап, он уже придумал.