В самом радужном настроении Вознюк отправился на работу. До воскресенья оставалось два дня. Срок достаточный, чтобы окончательно продумать все до мелочей и обезопасить себя. В течение дня он несколько раз наведался к Лизе. Ей нездоровилось, и от обеда в столовой она отказалась.
Старгород прихорашивался к празднику. Белили дома, подкрашивали балконы. Десятки транспарантов и лозунгов расцветили улицы. Город преобразился, помолодел. Андрей смешался с прохожими и незаметно для себя вышел на боковую улочку, оканчивающуюся тупиком, и, только достигнув его, обнаружил оплошность. Перед помещением аптеки остановился, прикидывая, как лучше пройти к Ленинскому проспекту.
Детский голос вывел его из раздумья:
— Дяденька, вам в аптеку нужно?
— Чего? — не понял Вознюк.
— В аптеку ход со двора, — услужливо пояснил мальчик лет семи, с любопытством уставясь на бестолкового дяденьку. И точно подтверждая свою мысль, добавил, покровительственно хмыкнув: — Чужие всегда в эту дверь лезут. Вы, наверное, не с нашей улицы?
— Ну да, не с вашей.
— Оно видно, — охотно согласился парнишка. — Айдате, покажу.
От словоохотливого и услужливого мальчишки удалось отвязаться с трудом. Через двор Вознюк выбрался на проспект и здесь среди сотен людей, запрудивших узкий тротуар, вдруг придал особый смысл невинным словам мальчугана.
«Чужой… Чужие всегда лезут…».
И хоть понимал, что ребенок произнес их просто так, безотносительно к нему лично, тревога пришла вновь. На миг он ощутил жгучую зависть к ребенку, к сотням людей, беззаботно шагавшим по тротуару под нежаркими лучами заходящего весеннего солнца, к тем, кто беспечно смеялся, шутил, дожидаясь своей очереди у кассы кинотеатра, — ко всем буквально. Они не должны прятаться, ловчить, лицемерить и изворачиваться.
Дорого заплатил бы он в эту минуту, лишь бы избавиться от страшного груза, четко определенного коротким, но емким словом — предатель.
Зависть сменилась осознанной тревогой. Она вспыхнула с новой силой, завладела всем существом. Чужой! Страшно оказаться чужим и одиноким среди тысяч людей!
Андрей прибавил шагу. Ноги сами вынесли его на знакомую улицу. Вот и дом, в котором живет Лиза. Старый, построенный бог весть когда, с бесчисленными портиками и башенками, с двумя уродцами, подпирающими пузатый балкон. Вознюк передернул плечами, заспешил наверх, позвонил.
На Лизу едва успел взглянуть. Двое мужчин коротко сказали:
— Пойдемте!
Спрашивать, куда — не имело смысла…
Два глаза, наполненных болью и гневом, встретил Вознюк, повернувшись в дверях. Два никогда не прощающих женских глаза. И тут же отвернулся, низко опустив голову на грудь.