- Почему завтрак? – удивилась Санта, когда я озвучил ей свою мысль.
- Ну когда встал, тогда и завтрак, разве не так? – удивленно поднял я брови.
- Наверное, - не стала спорить со мной девушка и принялась за готовку.
От чистки картошки меня отвлек громкий звук поворачиваемого в замке ключа. Что-то за последние сутки у меня в квартире просто аншлаг какой-то! И вряд ли тот, кто пытается открыть сейчас дверь, гость желанный. Я подхватился, отшвырнул нож и почти бегом направился в прихожую – встречать опасность лицом к лицу.
- Мама?! – несказанно удивился я, увидев на пороге родительницу с презрительно поджатыми губами, а за ее спиной победно улыбающуюся Иниту. Кажется, бывшая пустила в ход запрещенные приемы и решила ввести в бой тяжелую артиллерию.
- Михаил! – грозно сказала мать. – Это правда?
- Что именно? – решил все же уточнить я и понял, что сегодня явно не мой день, когда из комнаты появился все еще сонный, лохматый, немного помятый и от этого еще более желанный Рей в криво застегнутой рубашке.
- Добрый день, - растерянно произнес он, разглядывая нашу скульптурную композицию.
- Значит, правда, - с отвращением оглядев сначала Рея, а затем меня, произнесла мать. – Мало того, что ты никчемный сын, эгоист до мозга костей, так еще и… - она махнула рукой, не в силах произнести вслух определение моей, как выяснилось, нетрадиционной ориентации. – Дурную кровь никаким воспитанием не перебьешь, – припечатала мама.
Инита стояла рядом, застыв и не сводя немигающего взгляда с Рейниса. В отличие от родительницы, она-то как раз узнала того, кто вышел из комнаты.
- Михаил! С этой минуты у тебя нет матери! Ты мне не сын! И нет ни сестры, ни племянников! Я запрещаю тебе пользоваться своей фамилией – не желаю иметь ничего общего с такой гнидой и извращенцем, как ты! Забудь о нас! – приказала она и вышла, хлопнув, дверью.
Матери уже давно не было в прихожей, а мы все еще стояли, ошеломленные разыгранной перед нами сценой.
- Ми-иша, - первым пришел в себя Рей, делая шаг ко мне и обнимая. – Прости, - выдохнул он мне в затылок. – Прости.
Я обнял его, прижав как можно крепче. За спиной раздавались довольно громкие женские голоса – это выясняли отношения Санта и Инита. Мне было все равно, главное, что рядом Рей и чтобы он не вздумал выпустить меня из своих объятий.
Рейнис осторожно повел меня в комнату, обращаясь, словно с хрупкой фарфоровой статуэткой, и попытался усадить на старенькое раскладное кресло, но я не собирался выпускать из рук сокровище, которое уже считал своим. Так что пришлось Рею извернуться, сесть самому и устроить меня у себя на коленях, против чего я не возражал совершенно.
- Миша, Ми-иша, за что она с тобой так? – с болью в голосе спросил он. - Ты же ее ребенок. Прости меня, это все я виноват, если бы…
Я решительно зажал ему рот ладонью, чтобы не слышать, как корит себя мой любимый за то, что вытворила моя мать. Я понимал, что придется объяснять непростые взаимоотношения в нашей семье и причину такого поведения. К сожалению, откладывать нельзя, а то он навоображает себе невесть что.
- Ты совсем тут ни с какого бока, Рей. Ей нужен был только какой-то повод, чтобы разорвать отношения окончательно. Понимаешь, она когда-то совершила ошибку, вознамерившись выйти замуж по расчету и уехать из небольшого подмосковного города в столицу, но просчиталась. Понимаешь, она в молодости была очень красивой, за ней парни бегали, и она выбрала самого красивого, вышла за него замуж, родила ребенка, Ленку, мою сестру, - я вздохнул, потому что дальше мне предстояло рассказать, какой стервой была сестричка и сколько гадостей она мне сделала в жизни. – Так вот. Они прожили лет пять вместе, как этот красавчик загулял, а потом его убили в пьяной драке. Город у нас не самый благополучный. Молодая женщина осталась одна с ребенком на руках. Красивая, амбициозная. Мужиков вокруг опять было много, но она решила найти выгодную партию. Тогда-то и подвернулся ей мой отец. Все было хорошо, пока об этой связи не узнал мой дед, дважды Герой Советского Союза, и резко воспротивился предполагаемому мезальянсу. Несмотря на то, что не жил со своей женой, сына любил и принимал участие в его воспитании. В общем, свадьба расстроилась, и мама осталась с пузом и у разбитого корыта. Сам понимаешь, я был не нужен никому. Сначала она попыталась надавить на жалость или совесть и заставить давать деньги на меня, но дед был непреклонен. Его даже не смягчило то, что меня назвали в честь него Михаилом. Мать даже не подумала, как это будет выглядеть с фамилией Потапович, ей было все равно. Понимаешь?
- Нет, нет, - он качал головой, по всей видимости мне удалось его шокировать. – Так не должно быть… Бедный…
- Рей, - я вздохнул, - понимаешь, мне все равно уже. Отболело. Перегорело. Быльем поросло. Все было более-менее пристойно до того момента, как дед оставил мне в наследство эту квартиру. Меня кормили, одевали, в школу собирали. Мать не давала повода заподозрить, что относится к ребенку плохо. Равнодушно, но не плохо. Расписываясь в дневнике, она не ругала за плохие оценки, говоря, что это моя жизнь и если я хочу крутить всю жизнь баранку, то ради бога. На репетиторов она тратиться не будет. И я старался на уроках, подходил к учителям после них, если что-то не понимал. Потому что хотел вырваться оттуда, а это было можно, только если поступить в вуз. Я неплохо рисовал, и учитель по ИЗО попытался поговорить с мамой, чтобы та отдала меня в художественную школу, но там же все платное, - я махнул рукой, вспоминая причитания учителя и как он пытался дать мне хоть немного больше школьной программы. – Закончив школу, я поступил туда, куда хотел, и довольно долго думал, что обрел свободу, а потом Ленка вышла замуж за непризнанного гения, который вечно сидел без гроша, но ваял нетленку, всерьез уверяя окружающих, что его роман взорвет мир и он получит Нобелевскую премию. И вдруг оказалось, что содержать их семью должен я. Все было более-менее терпимо, пока сестрица не решила родить четвертого. Вот скажи мне, - требовательно спросил я у Рея, - зачем, не имея никакого стабильного дохода, заводить столько детей?
- Не знаю, - растеряно отозвался Рейнис, перехватывая меня поудобнее.
- Она и теми, что были, не особо занималась, увлекаясь то эзотерикой, то фен-шуем или хореографией, - горько сказал я и решил не говорить, что при всем том, что жила за мой счет, меня же и ненавидела, столько негатива не хотелось вываливать, и так вон глаза какие потрясенные. – Когда выяснилось, что я единственный наследник деда, правда наследство составляла вот эта однокомнатная квартира в некогда очень престижном доме, то родственники сильно обрадовались. Сестра сказала, что ее нужно продать и купить другую, большего размера. В принципе я был не против, но хотел, чтобы мне тоже купили квартиру. Пусть маленькую, но свою и отдельную, но мама решила иначе, сказала, что Ленке и ее семье нужна большая, хорошая квартира, деньги, чтобы ее обставить и отремонтировать, ну и чтобы на прожитье осталось, а я должен остаться с престарелой матерью и заботиться о ней, – я вздохнул и продолжил. – И тогда я повел себя как последняя сволочь и законченный эгоист, заявив, что раз эта квартира моя и прав на нее милые родственники не имеют, то могут быть совершенно свободны от проблем по продаже и разделу чужого имущества. Был жуткий скандал, но я уперся и вот, живу здесь один.
- Боже мой, - сказала Санта, которая, оказывается, все это время стояла, прислонившись к дверному косяку, обхватив себя руками. – А они мириться не приходили?
- А как же! – я горько усмехнулся. – Приходили! Даже Ленкин муж приходил, пытался увещевать и убеждать, что я должен помогать сестре. Но я попросил привести хоть один аргумент, почему я должен содержать его самого, его жену и его четверых детей, и он, дико обиженный, ушел, не солоно хлебавши, а когда появилась Инита, визиты плавно сошли на нет, потому что промывать мне мозги при ней было, наверное, неловко или выглядело совсем уж глупо.