В дверь стали ломиться активнее и кричать громче. Я открыл воду посильнее и намылил мочалку, отвечать я по-прежнему не собирался. В коридоре Рей по-видимому понял всю бесплодность попыток уговорить открыть замок и удалился. Вот и хорошо! Вымоюсь в тишине и покое и приду в себя, все же долго злиться не в моем характере. Нет, только не на Рейниса.
Я уже почти закончил мытье головы, смывая мыльную пену с волос, как раздался сильный грохот, от которого я вздрогнул и попытался посмотреть, что случилось. Плохо смытый шампунь попадал в глаза, не давая толком разглядеть Рея в дверном проеме. «Он что, дверь выломал?», - удивился я, а Рейнис, не раздеваясь, влез ко мне в ванну и сильно прижал к себе. Мне показалось, что он ледяной и дрожит.
- Что слу…, - попытался было выяснить я, но он не дал договорить, впившись в губы отчаянным поцелуем.
- Я так испугался, - выдохнул он мне в макушку, прижимая еще крепче и беспорядочно целуя куда придется.
Я прерывисто вздохнул, внезапно поняв, как со стороны выглядело мое нежелание говорить и включенная вода. Я вздрогнул, вцепился руками в его плечи и замер, чувствуя, как колотится сердце за тонкой перегородкой из ребер и мышц, заглушая шум льющейся воды. Боже, что я наделал! Захотелось как-то загладить свою вину, но я просто не знал, как, поэтому продолжал стоять под упругими струями в объятиях любимого человека.
Было так хорошо, чувство вины ослабло в крепких объятиях, растворилось под струями теплой воды. Он прижимал меня к себе так крепко, словно боялся, что сбегу или буду вырываться, и каждая пуговица, каждый шов на рубашке или джинсах впечатывались в мое обнаженное тело, оставляя след. Но ведь это неправильно! Гораздо приятнее прикасаться не к грубой ткани, а к восхитительно нежной коже, скрытой сейчас под совершенно ненужной одеждой. Я слегка отстранился под недоуменным и обиженным взглядом Рейниса и попытался расстегнуть кучу мелких пуговок на его рубашке. Мокрые пальцы скользили, пуговки не желали проталкиваться в предназначенные для них отверстия, заставляя недовольно сопеть. В конце концов я не выдержал и рванул полы рубашки в разные стороны, моментом решая проблему с пуговицами - нет их, нет проблемы! – и стал стягивать с его торса раздражающую тряпку. Рейнис не помогал, а скорее мешал, наши руки путались, а ткань как будто прилипла к его телу. У-у!
- Не рычи, - тихо рассмеялся Рей, - сейчас.
Он сделал шаг назад, улыбаясь моему недовольному ворчанию, и все же освободился от одежды, которая неопрятной кучкой легла на дно ванны. Вот там она точно на месте!
- Иди сюда, - длинные пальцы сомкнулись на запястье и потянули вперед, - прости меня, я ревнивый дурак и ужасный собственник.
Какое счастье, когда в его глазах больше нет холода, а только раскаяние и ставшая уже привычной любовь. Нет-нет, вот раскаяние тут явно лишнее, я хитро улыбнулся и, мазнув губами по его полуоткрытому рту, опустился на колени, собираясь показать, каких высот я достиг в оттачивании мастерства. Тренировался я упорно, по крайней мере, челюсть уже не болела. Только вот у Рейниса было свое представление о том, что и как должно происходить. Мы стояли, тяжело дыша, и смотрели друг на друга, не отрывая глаз, я почти разозлился, что он не дал осуществить задуманное, но поцелуй с языком быстро выветрил посторонние мысли из головы.
- Ми-иша, - низким голосом проговорил он, - раздвинь ноги.
Я опустил глаза на сидящего на коленях Рея, который пристально смотрел на меня, часто и быстро облизывая губы. Такое привычное и такое возбуждающее действие. Низ живота скрутило словно судорогой, кровь, казалось, забыла, что ей надо совершать круговорот, проходя через сердце, и устремилась в одном направлении – к члену. Дышать сразу стало тяжело, ноги разъехались сами, и я почти сполз по кафельной стенке вниз.
- Ми-иша, - гортанный полустон заставил вздрогнуть, а рука на болезненно пульсирующем органе застонать.
Черт! Как же безумно сладко, когда он вот так берет в рот! Ласкает языком, исследуя дырочку, посасывает головку и заглатывает до самого основания. Ноги почти не держат, единственная слабая опора, не дающая позорно упасть – стена, покрытая старым уже шершавым от времени кафелем.
Пальцы нежно перебирают яички, то чуть сжимая, то просто перекатывая в ладони, скользят, он явно чем-то воспользовался. Скосил глаза вниз: точно, гель для душа! Как же приятно. Отвести глаза от столь возбуждающей картины уже не получилось. Рей, почувствовав взгляд, тоже поднял глаза, и мы так и продолжили, глядя друг на друга. Его вторая рука, до поры лежащая на моем бедре, вдруг коварно переместилась назад, раздвигая половинки. Палец стал осторожно кружить вокруг дырочки, вызывая двойственные чувства страха и предвкушения. Моя попка еще не забыла, каково ей пришлось в прошлый раз. На фоне возбуждения скользкий палец в заднем проходе только добавил остроты, я чувствовал, как он поворачивает его внутри, пытаясь отыскать простату.
- О-у-у, - не сдержался я, когда это удалось.
Глаза Рейниса вспыхнули восторгом, и он удвоил усилия. Надолго меня ожидаемо не хватило, и я выразил свой восторг бурным оргазмом.
- Микки, Микки, ну стой же ты, - Рей прижимал меня к уже ставшей родной стене, не давая упасть – ноги разъезжались и не держали совершенно.
Теплые струи воды продолжали литься на нас сверху.
Отросшие пряди противно лезли в глаза, мешая и закрывая обзор, я запрокидывал голову, давая возможность воде откинуть их назад, но постоянно стоять с откинутой головой было неудобно, тем более Рей вовсю пользовался моментом, зацеловывая шею и, кажется, наставив засосов.
- Надо постричься, - хрипло сказал я, в очередной раз пытаясь разглядеть Рея из-под челки.
- Не надо, пожалуйста, - попросил он, а я под влиянием момента был готов пообещать ему что угодно, не только отрастить волосы.
- Тогда и ты не стригись, - мне тоже нравились его отросшие волосы, которые так мило вились на концах.
- Не могу, - вздохнул он, поглаживая мою спину, - образ требует. К тому же они тонкие, и будет некрасиво, а у тебя хорошо. – Рейнис запустил пальцы в мою шевелюру жестом, в котором была невероятная нежность. – Пойдем отсюда?
Вот говорят, что после ссоры примирение в постели самое сладкое. Неправда. В ванной оно гораздо слаще!
Мы сидели на кухне и пили любимый напиток Рейниса. Со льдом. И закусывали ломтиками лимона.
- Вообще конечно, хорошее виски со льдом не пьют, - разглагольствовал уже чуть поддатый Рей. – И не закусывают, тем более лимоном, но…
- Но если нельзя, но очень хочется, то можно, - подхватил я.
- Как? – восхитился незнакомой словесной конструкцией Рейнис. – Хорошо сказал!
Я не стал уточнять про то, что фраза заезжена и не нова, ведь в данном случае это совершенно неважно. Мы сидели и болтали о чем угодно, старательно избегая затрагивать тему, которая привела к ссоре. Бутылка уже почти опустела, лимон закончился, пришла пора заканчивать пьянку, и я потянул одетого только в полотенце Рейниса в комнату.
На диване валялись тетради и раскрытый учебник, видимо, он просто отшвырнул их от себя, когда поспешил за мной. Я аккуратно расправил страницы и сложил учебные принадлежности стопкой, чтобы вновь убрать их в ящик стола.
- Почему сразу не сказал? – осторожно завел разговор Рей.
- Сюрприз хотел сделать, - пробурчал я, настроение начало портиться вновь.
- Прости, прости, - он снова принялся извиняться, и сбивчивый шепот и беспорядочные горячие поцелуи отгоняли прочь неприятные мысли. – Я ревнивый дурак, больше не буду, прости…
- Чего не будешь? – хихикнул я, когда он спустился губами ниже ключицы – щекотно. – Ревновать?