Однажды они сидели одни. Глядя на Гуль, Рамин ей сказал:
— На земле нет тебе подобной, даже Вис не может сравниться с тобой, но между вами есть некоторое сходство. Хотя ты затмила луну, и ты — бальзам моему сердцу, но ты все же похожа на Вис, похитительницу моего сердца, которую я забыл с тех пор, как нахожусь с тобой.
Гуль была огорчена словами Рамина. Она рассердилась и сказала ему:
— О изменник, хулитель бога! Пристойно ли так говорить царю? Пусть враг мой походит на нее, зачем я должна ей уподобляться? Она колдунья, злодейка, злоречивая, бесстыжая, распутная! Дай бог, чтобы не было на свете колдуньи, подобной ее кормилице, предводительнице ведьм, развратнице и своднице! Благодаря им ты так сбился с пути, что сам никогда не радуешься и не даешь радоваться тем, кто около тебя. Не клялся ли ты мне, что пока жив, никогда не упомянешь имени Вис? Если бы ты не продолжал ее любить, ты не забыл бы этой клятвы.
44.
ПИСЬМО ВЕРОЛОМНОГО РАМИНА К ВИС
Когда Рамин увидел, что упоминание о Вис так огорчило Гуль, он решил загладить свою вину и получил прощение. Он велел принести чернильницу и бумагу. Чернила были разведены мускусом, но он опоясал себя острым мечом вражды, которым отсек ветвь от дерева радости. Кому из женщин доведется узнать эту историю, пусть убережет свое сердце от любовника и не влюбляется, чтобы, подобно Вис, не остаться с безнадежным, разбитым сердцем. Вот что написал вероломный Рамин своей возлюбленной Вис, которая не забыла его:
«Вис, ты сама знаешь, сколько позора и бесчестия я испытал из-за любви к тебе, чего я не сознавал, ослепленный чувством. Я прогневал бога и заслужил упреки людей. О моем неразумии говорят во всех странах, и я не видел человека, который бы не осуждал мое поведение. Одни давали мне советы, другие упрекали и насмехались надо мной из-за тебя. А некоторым мужчинам и женщинам моя любовь к тебе была ненавистна, и они проклинали меня. Даже не знавшие меня, услышав мое имя, хулили меня; я пал в глазах моих воинов, Я обретал покой, лишь помышляя о том, чтобы меч обрушился на мою голову или чтобы голодный лев встретился на моем пути. С тех пор как я увидел тебя, я не имел минуты покоя и радости не было в моем сердце. Когда же я находился возле тебя, то лил непрестанно кровавые слезы и ужас смерти томил меня. Я никогда не разлучался с тобой, не изливая из глаз Джеона, и я никогда не видел твоего лица без того, чтобы не слышать тысячи укоров, и, кроме всего этого, страх и ожидание божьего гнева угнетали меня. До моей любви к тебе я был весел и всеми прославляем. Врагов я устрашал, одарял друзей и уничтожал диких зверей; моего гнева боялись даже львы, а когда меня охватывал гнев, я был губителен, как меч; когда я пускал сокола моей юности, небесная луна сторонилась его, и скакун моей воли мчался так далеко, что мысль не могла следовать за ним. Душа моя была полна радости и веселья, жемчужная раковина моя была полна драгоценных камней; в саду радости я был кипарисом, а на поле битвы — горой из басрийской стали; камень моей горы был золотом, а камень из моей Мтквари — жемчугом. Когда я увидел тебя и узнал, — ты сама знаешь, во что я превратился. Судьба, которую я держал в подчинении, стала моей притеснительницей. Станом я уподобился таволге[26], и любовь превратила меня— двухнедельную луну — в звезду. Судьба омрачила свет моих небес и сделала их для меня темными, как ад. Когда огонь любви коснулся меня, радость улетела от меня на расстояние ста дней пути; сердце мое обессилело, и я стал немощным. Каждый натягивал лук и стрелял в меня стрелами упрека. Сам я был ранен любовью, а люди осыпали меня солью упреков. Ты полонила мое сердце, и я пал, опьяненный любовью. Ныне я шлю тебе привет, хотя я пресыщен твоей любовью, и сообщаю тебе о моем самочувствии. Оно, с божьей помощью, очень хорошее, я не нуждаюсь ни в чем, и у меня нет недостатка в утехах. Знай, Вис, что бог помиловал меня, потому что я смог тебя покинуть. Я омыл сердце водой терпенья, без тебя обрел все радости мира и нашел бесподобную жену, о которой мог лишь мечтать. Я посеял в моем сердце любовь цвета розы и стер ржавчину горя. Я словно в раю вблизи моей Гуль, в моих руках всегда неувядаемая роза. Ложе мое и изголовье осенены розой, которая мне дороже очей и жизни. Пока я владею ею, я не буду искать лилии; пока луна освещает меня, не буду я искать звезду и преклоняться перед ней. От тебя мне выпали лишь горести и заботы, а от нее я получаю тысячи утех, и исполняются все мои желания. Если бы хоть одно мгновенье я испытал то же с тобою, я бы от радости мог взлететь на небо. Когда я вспоминаю минувшие дни, я жалею самого себя. Как я мог претерпеть, следуя за тобой, столько печали и горестей! Я не знал своего пути, подобно заблудившемуся псу. До сих пор я спал, ныне только проснулся; был пьян, ныне я отрезвился. Я разорвал цепи несчастья и вышел из темницы невзгод. Ныне я в здравом рассудке поклялся Гуль богом-создателем, солнцем, луной, верой, огнем, мудростью и надеждой, что, пока я жив, я не расстанусь с розой и не покину ее ни на мгновенье. Отныне знай это и примирись с тем, что Морав — твой, а Махи — мой; что Моабад — твой, а Гуль — моя. Ты принадлежишь ему. Одно мгновение пребывания здесь и радостную близость к Гуль я предпочитаю тысяче лет пребывания с тобой, ибо моя юность мне казалась темницей. Отныне не считай больше месяцев и дней в ожидании моего приезда, не жди меня и не смотри на дорогу, ибо долго придется ждать тебе моего возвращения. Когда с человеком случается подобное, ему лучше иметь терпение, чем вьюк с золотом».