Я убрала мокрые волосы со лба Ивана и поцеловала его холодную кожу.
— Тише, мой дорогой, — я гладила кудри охотника, — Якуб поплатился за мои мучения.
— Но как ты выжила? — округлил глаза охотник.
Я немного помолчала и рассказала Ивану не таясь обо всем, что со мной произошло.
Иван закашлялся и приложил платок к губам. Алые капли окрасили желтоватую шелковую ткань.
Охотник сложил платок, надеясь, что я не замечу кровь. Я перехватила ткань из его рук:
— Я думаю, что когда мой пес укусил меня, он заразил меня какой-то “звериной” болезнью. Я чувствую внутри себя такую мощь, такую силу, когда вижу кровь, что кажется я могу уничтожить весь этот мир.
Иван замотал головой. Он знал предания о вурдалаках, о страшных созданиях без человеческой воли и божьей морали, лишь с одним желанием внутри — убивать. Диким голодом, который подчинял всё их естество лишь одному — крови.
— Я не знаю, что тебя спасло от смерти, Анна. Но ты осталась собой! — голос Ивана срывался на крик. — Если бы было иначе, ты бы разорвала меня и Клеманс с Жеромом еще до полуночи.
Я молчала. Иван заёрзал на кровати:
— Ох, Анна! Если бы я мог встать, обнять тебя крепко, так же крепко как обнимал когда-то…
— Ты еще сумеешь это сделать. — я снова гладила его волнистые черные волосы.
Иван закрыл глаза и мотнул головой. Я потянула его за подбородок и поцеловала его синеющие губы.
Иван притих. Я не понимала, что происходит с ним, с его мыслями. Винил ли он себя за то, что мы оба оказались на чужбине из-за его болезни или винил меня, за то, что я оставила его одного в этом гостевом доме. Боялся ли он меня и моей смертоносной силы. Терзаемая сомнениями, я заговорила:
— О чем ты думаешь, мой охотник?
Иван тяжело и громко вздохнул:
— Я думаю о том времени, что мы с тобой упустили и том, как ты будешь жить без меня.
Я вновь поцеловала его сухие губы и стерла с его щек соленые капли.
— Сейчас мы оба живы, мой дорогой охотник. И я буду жить для нас двоих, иначе бы Господь дал мне умереть в огненных муках.
Глава 15
— Hilf mir! Hilf mir! — стонал Петер, обмякший на моем плече.
Я пошевелилась, германец встрепенулся, моргнул пару раз огромными коровьими бесцветными глазами и потер красные веки.
— Ты говорил во сне. — прошептала я.
Петер сбросил наваждение, пришел в себя после кошмарного анабиоза и широко улыбнулся:
— Я тебя предупреждал.
— Тот же сон?
— Один и тот же… — тяжело ответил блондин.
Он протиснулся мимо меня и открыл потайной люк в ванной. Протянул мне руку и аккуратно помог мне выйти из убежища. Я потянулась, размяла плечи и запустила пальцы в золотистые волосы, почесав кожу головы.