Я не знаю, сколько я так пролежала, но когда открыла глаза, рядом сидел майор и просто смотрел на меня. Его лицо ничего не выражало — ни страха, ни интереса, ни брезгливости, ни обеспокоенности. Он, словно мраморная статуя, замер в одной позе.
Я поднялась и уперлась спиной в деревянное изголовье кровати.
Иванов вздрогнул, будто я своими движениями его напугала, вырвала из раздумий.
— Кто ты такая? — голос майора сипел, он прокашлялся и стал ожидать моего ответа.
— Анна.
Иванов нахмурился и прошептал:
— Это я уже знаю.
— Я — бессмертна. — сорвалось с моих губ. Я мотнула головой самой себе. Глупо, очень глупо, раскрыть вот так свою самую большую тайну. До Богдана о моём состоянии знал только мой охотник.
— Еще одна грёбаная сектантка с мозгами набекрень! — выпалил Иванов.
Я рассмеялась:
— Совсем нет. Я по — настоящему бессмертна. Видишь? — я вновь задрала блузку. На животе не осталось и следа от огнестрельной раны. — Ни царапинки. Так я выжила в аварии, так я смогла расправиться с отравителями.
Иванов без стеснения провел пальцами по моему животу, растягивая пальцами новую кожу.
— Этого не может быть! Просто у тебя быстрая регенерация. — Богдан поджал губы и нахмурил брови еще сильнее.
— Думай, как хочешь. — я отвернулась от Иванова, — Единственное, что могу сказать, что выстрел был очень болезненный, хорошо хоть пуля прошла на вылет.
Иванов подскочил:
— Я просто тебя поцарапал! — Иванов до конца пытался логически самому себе объяснить, что произошло на кухне. — Теперь объяснительную писать, по поводу стрельбы! Ты… Ты же абсолютно поехавшая! Набросилась на меня! — закричал Богдан, словно ребенок.
Я прямо взглянула в бегающие глаза майору:
— Иногда, я сама себя не контролирую. В опасные моменты для этого тела. Можно сказать, что живу инстинктами. Резкими, грубыми, животными. Эти инстинкты я зову “зверем”, который питается кровью.
Иванов схватился за голову, вцепился в черные кудри, еще чуть — чуть и казалось он начнет вырывать пряди волос из кожи головы.
— Кровью? Ты что считаешь себя вампиром? — взвыл майор. — Начиталась всякой мистики? Стефани Майер, Энн Райс, Брэм Стокер, Джозеф Шеридан Ле Фаню…
— Кто все эти люди? — ухмыльнулась я.
— Писатели. — полицейский провел рукой по лицу и закатил глаза.
— И? — я пожала плечами.
— Их книги о вампирах забивают головы таким девчушкам, как ты.
— Хм, надо почитать. Хотя, я особо это дело не люблю. Чтение мне дается плохо. — пожала плечами я.
Иванов тяжело вздохнул, дернул руками, будто вёл сам с собой немой диалог и, взглянув на меня искоса, заговорил:
— Ладно, предположим, ты действительно вампир. Прошлой ночью ты хотела убить меня? Выпить мою кровь?
— И да и нет. — я пожала плечами.
— Что это значит?
— Мне надо было конечно убить тебя, но… Но ты так похож на одного человека из моего прошлого, что я борюсь сама с собой за твою жизнь.
— Иван? Охотник?
— Чёрт, “зверь” сболтнул лишнего.
Богдан успокоился, медленно выдохнул через ноздри, сел рядом на кровать.
— Кто этот Иван?
— Мой любовник, что умер двести двадцать лет назад от чахотки в Альпийских горах.
— Ага, понятно. — Иванов всё еще не верил мне. — И вот на него я похож, да?
— Не просто похож, одно лицо. Я даже задумалась, а не мой ли ты Иван. Вдруг мой любимый тоже стал бессмертным.
— Это бы тебя несомненно обрадовало бы. — майор хмыкнул.
— Да. — я откинула голову и стукнулась затылком о стенку.
— То есть моя внешность уберегла меня же от печального конца?
— Скажи спасибо родителям.
— Всенепременно. И как бы ты меня убила? Воткнула зубы в шею или слила бы кровь в ведро через дренажную иглу?
Я закатила глаза устало, я поняла, что Иванов сменил тон нашего разговора, приняв для себя мысль о том, что я действительно сумасшедшая, но всё еще являюсь для него важным звеном в его расследовании.
— Всё никак не можешь выключить полицейского, да? Я тут впервые за двести лет смертному правду говорю, а ты всё об убийствах блондинок думаешь.
— У меня на это свои причины. — кивнул Богдан.
— Какие?
— Они тебя не касаются.
— Из-за Кати?
Майор бросил взгляд на стол у кровати, на раскрытый дневник своей сестры.