— Второй мужчина, постарше. Смерть от острой кровопотери, но здесь всё иначе. — Он указал на глубокую рану на горле. — Шея разорвана, будто погрызло животное, крайне неаккуратно, возможно действовали в спешке или спустили собаку. Богдан… — судмедэксперт глянул на меня. — …Васильевич, помогите перевернуть труп.
Иванов потянул режиссера за ноги, Каплан за плечи. Телефон ухнул в тягучую лужу крови под телом.
— Смотри. Лапин, фиксируй. — Иванов указал пальцем на им же подброшенный мертвому владельцу телефон.
Сержант снял улику, Иванов схватился за телефон и сделал вид, что пытается его включить, хотя прекрасно знал, что трубка сдохла.
— Богдан Васильевич, — покачал головой судмедэксперт. — Перчатки!
Майор отлично сыграл удивление смешанное со стыдом и буркнул:
— Прости, сейчас. — полицейский достал из внутреннего кармана куртки такие же белые латексные перчатки, как у судмедэксперта и быстро натянул их на руки.
— Ага, — словно сыч угукнул Каплан, и запел себе под нос. — Love is in the air, everywhere I look around, love is in the air, every sight and every sound… (1).
Лапин, отложил фотоаппарат и осматривая пол, внезапно замер.
— Вот, — он поднял пинцетом тонкий, почти невидимый волос. — Белый. Длинный. Женский?
В воздухе повисло молчание. Коллеги Богдана уставились на меня.
— Анна, отойди, пожалуйста, ближе к коридору. — тихо попросил Богдан.
Я послушалась и сделала два шага назад.
Каплан вернулся к работе, намешивал что-то с реагентами и складывал в пластиковые колбочки. Телефон режиссера положил в пластиковый пакет и сделал пометку на стикере. Лапин составлял протокол, царапая кончиком ручки белые формуляры. Майор мерил шагами комнату. Я стояла в дверном проеме, не привлекая лишнего внимания. Вдруг по моему плечу постучали.
— Вы бы костюм защитный надели, а то с распущенными волосами, на месте преступления… — гундосила Заика.
Каплан и сержант Лапин отвлеклись от записей и посмотрели на меня.
— Простите. — чуть помедлив ответила я полицейской.
— Заика ты окончила осматривать вход? Следы есть какие? — Через комнату, чуть повысив голос, спросил майор.
Полицейская поправила очки и ответила:
— У входа два четких следа — женский, обувь на каблуке, размер примерно тридцать седьмой и мужской — сорок второго.
Каплан обернулся на труп Тимофея и посмотрел на подошву его ботинок, где заботливо были выбиты цифры размера — сорок два.
— Мужской, по-ходу, этого. — Каплан широко улыбнулся посмотрел на мою обувь и улыбка сошла с его лица. — Заика права, — обратился судмедэксперт к Богдану, — пусть твоя спутница наденет защитный костюм.
Иванов быстро зыркнул на меня. Мой план кажется начинал работать, полицейские подумали, что я “загрязнила” им место преступления. Теперь, если они найдут еще мои следы, волосы или отпечатки, они будут косо смотреть на Иванова, за то, что он привел свою подружку в подвал на место преступления.
— Заика, проводи, пожалуйста Анну до моей машины. — Иванов протянул мне ключи и быстро сказал мне. — Я скоро подойду.
Я вышла из подвала и вдохнула свежий воздух. Услышала как щуплая полицейская, не попрощавшись, вновь спустилась в подвал. Я процокала до машины майора и плюхнулась на переднее пассажирское сидение, закинула ноги на приборную панель и наблюдала за тем, как двое патрульных светят фонариком по стенам автобусного парка.
Так. Стоп.
На втором этаже, в разбитом окне, виднелось огромное граффити, среди ярких цветов которого, я четко увидела символ песочных часов. Возможно сектанты были здесь и не случайно полицейские нашли, скрытый кустами сирени, подвал, а может это просто совпадение, что в сюрреалистичных картинках на стенах я стала видеть то, что хотела увидеть.
Задняя дверь машины хлопнула. Я обернулась. На широком сидении появился Петер.
— Что ты тут делаешь? — зарычала я на германца.
— А ты что? — шепотом ответил Петер.
— Путаю следствие. — я отвернулась и смотрела в зеркало заднего вида, на край накинутого на лицо блондина капюшона.
— А мне вот не удалось. Меня видели. Завтра ночью рейс. Роман рвёт и мечет. — Петер уперся коленями в спинку моего кресла.
— Летите куда хотите. — фыркнула я.
— Ты должна была уладить всё с майором, а в итоге катаешься с ним по городу. — прошипел германец.
— А ты должен был избавиться от трупов в подвале, а в итоге сейчас твой фоторобот составляют в полиции. — уколола я в ответ Петера.
Мы сидели молча. Я слышала тяжелое дыхание блондина. Его лицо было скрыто капюшоном, а сам он сгорбился, чтобы его не было видно за моим креслом.