Все что-то делали, суетились, лишь Витька Грохотов и девочки не принимали в этом никакого участия. Они сидели на поваленном дереве — Алла и Верочка рядом, Витька поодаль — и смотрели. На душе у них было невесело. Оно и понятно: когда люди куда-то спешат, собираются, а ты сидишь и только смотришь, всегда становится грустно.
Сидора Владимировича они видели издали: он прошел вместе с командирами рот в сторону штаба. Увидев ребят, сиротливо сидящих на отшибе, он крикнул им, чтобы подождали его. Вот они сидят и ждут командира полка, чтобы попрощаться.
У ног ребят лежали пожитки: два вещевых мешка и маленький узелок, принадлежавший Верочке.
— Ты ночью плакала? — спросила Верочка.
— Глупости, — ответила Алла, взглянув на нахохлившегося Витьку.
— У тебя глаза заплаканные… Понимаю, тебе жаль расставаться с Илюшей.
— Оставь, пожалуйста, меня в покое, — сказала Алла. Верочка сбоку посмотрела на нее и пожала плечами.
— Никому слова не скажи: не люди, а сплошные комки нервов… — Она обернулась к Витьке. — С тобой можно разговаривать?
Витька сидел бледный, осунувшийся. У него открылся шов и всю ночь из трещины сочилась кровь. Утром пришлось идти к полковому врачу и снова бинтовать голову. Настроение у Витьки было скверное. После перевязки он забежал в штаб, но толком поговорить с Колей не удалось. Бэс вместе с писарем и начфином укладывал в несгораемые ящики документы. Обещал, когда все закончат, забежать к Витьке.
— Когда женщина к тебе обращается, невежливо молчать, — заметила Верочка, не получив от Витьки никакого ответа.
— Что? — спросил он.
— Ты ночью все время ворочался и стонал… Тебе плохой сон приснился?
— Вы, девочки, тут поговорите, а я пойду прогуляюсь, — сказал Витька и поднялся с бревна.
— И ты рассердился, — произнесла Верочка.
Из-за деревьев вывернулась долговязая фигура Коли. Форма все еще мешком сидела на нем. Гимнастерка в плечах была широкая, а рукава короткие. В раструбах кирзовых сапог торчали длинные ноги. Если у других пилотка щеголевато пирожком сидела на голове, то у Бэса она была нахлобучена на самые глаза, прикрытые очками.
Коля подошел к девочкам и поправил брезентовый ремень, сползавший набок.
— Вот уходим, — смущенно сообщил он. — На фронт.
— Коля, ты такой длинный, — сказала Верочка, — не высовывайся, пожалуйста, из окопа, а то в тебя чем-нибудь попадут.
— Я пока при штабе.
— И служи там, — посоветовала Алла. — Ты ведь мирный человек.
— Ты совсем не похож на военного, — подтвердила Верочка.
— Я карабин получил, — сказал Коля. — И два подсумка с патронами.
— Выстрели разок, а? — попросила Верочка. Алла посмотрела на нее и улыбнулась.
— То ты рассуждаешь, как взрослая, а то такое ляпнешь…
— А чего? — сказал Коля. — Можно и выстрелить. Верочка спрыгнула с бревна и закружилась вокруг Бэса.
— И мне дашь, ладно? Один разик. Я в небо выпалю. Дашь, Коля?
— Сначала нужно Витьку найти, — сказал Бэс.
— Он к ручью пошел, — сказала Алла.
— Я его найду, а потом постреляем, — пообещал Коля и отправился к ручью.
— Если есть на свете боженька, то пусть он сделает так, чтобы Коля остался живой, — сложив руки на груди и вперив очи в небо, торжественно произнесла Верочка.
— Самое интересное, что боженьки-то нет, — сказала Алла.
— Я совершила большой грех, — вздохнула Верочка.
— Ну-ну, расскажи.
— Ты будешь после этого со мной дружить?
— Я подумаю…
— Ладно, расскажу, — сказала Верочка. — В прошлом году мы с папой ездили на юг. В Старый Крым. Жили там у одной тетеньки на веранде. Акация росла у самой стены. И на одном листке жил большой умный молибога. Длинный, зеленый, и лапки все время сложены на груди. Он как увидит меня, так глазами начинает вращать. Я ему на лист клала разную еду. Молибога все съедал. Ему очень нравилось жить на веранде. Когда я ложилась спать, то всегда говорила ему «спокойной ночи», а он мне кланялся и хлопал в лапки…
Верочка задумалась и замолчала. Юг, море, акация и какой-то молибога…
— В чем же твой грех? — спросила Алла.
— Я убила его, — шепотом сказала Верочка. — Насмерть!
— Как же ты так, Верочка!
— Я пришла с моря и вижу: мой молибога держит в лапках красивую бабочку и откусывает ей голову… Я подбежала к нему и прихлопнула. Он лопнул, а глаза его долго-долго вращались… И он, лежа на боку, все время мне кланялся… До сих пор, как вспомню, так… заплакать хочется.