— Мог хотя бы застегнуть ворот рубахи, — недовольно заметила Камилла.
— На портрете, братец, вы выглядите моложе! — заявила сестра Маргарита.
В ответ Антонио улыбнулся и быстро поднялся к себе. Но забирая со стола партитуру, он вместе с оберткой от пакета случайно оставил два листка. На одном из них были начальные аккорды концерта для фагота. Этот инструмент особенно любил Антонио. Джован Баттисту гораздо более заинтересовал второй оставленный сыном листок с нотами.
На нём было начертано название новой оперы «Фарначе». Просматривая ноты, отец с изумлением заметил, что Антонио включил в состав струнных охотничий рог. Этот инструмент Антонио смело использовал в разнообразных созвучиях. Нововведение обогатило звучание оперы.
На следующий день Антонио подробно рассказал отцу о герое новой оперы Фарначе, сыне Митридата VI, влюбленного в Тамиру. Показывая список имён певцов, от которых получено согласие на участие в опере, он добавил:
— Хочу на роль Тамиры пригласить Жиро.
— Почему ты пишешь Жиро, а не Жирот? — спросил его Джован Баттиста.
— Так она сама себя называет.
После разговора с сыном Джован Баттиста не мог отделаться от охватившего его беспокойства, чем решил пока не делиться ни с кем. От коллег из оркестра Сан-Марко и приюта Мендиканти он услышал много нелестного об этой девушке. Строились всевозможные догадки о причинах особого расположения учителя к юной певице. Говорили, что некоторые даже бьются об заклад, что рыжий священник вскоре пригласит её спеть в Сант’Анджело. А между тем её вокальные данные, как считали знатоки, оставляли желать много лучшего. Создалась напряжённая атмосфера перед премьерой «Фарначе». На премьере театр был заполнен до отказа. В партере пришлось поставить дополнительные стулья. Интерес к новой работе Вивальди, как всегда, был большой. Часть публики из Сан-Мозе пришла в театр ради заявленной в спектакле Жиро. Шептались, что для молодой певицы специально написана полная чувственности ария «Остыла в жилах кровь», которой открывается первый акт. В партере находились мать и сестра Анны Жиро. Вивальди был уверен, что опера понравится и музыка, как он полагал, была на высоте. Чтобы не травмировать зрителей трагическим финалом, он уговорил либреттиста Луккини не казнить предавшего отца Фарначе, сделав его пленником победителя — римлянина Помпея.
Появление Жиро на сцене было встречено одобрительным топотом ног клаки из Сан-Мозе’, но и насмешливым кукареку в сопровождении неодобрительного гула. Однако уверенно спетая ею выходная ария вызвала дружные аплодисменты. Жиро победила, и уже в следующей своей арии «Во глубине души храню я трепетное чувство», которой нежно вторили две валторны, она удостоилась более горячего и единодушного одобрения зала.
После спектакля Вивальди зашёл в гримёрную, чтобы поздравить с успехом свою ученицу. Как когда-то в Мантуе она бросилась ему на шею, прошептав: «Спасибо за прекрасную партию, написанную для меня».
На следующее утро пришло известие из Флоренции, подпортившее впечатление от успеха премьеры «Фарначе». Показанная неделей раньше опера «Гиперместра», написанная по настоянию импресарио Альбицци, не понравилась публике театра Делла Пергола. В венецианских кафе и мальвазиях только и разговору было, что об успехе в Сант’Анджело и флорентийской неудаче, которая эхом отозвалась в лагунном городе.
— За пять месяцев им написано три оперы! — поражались одни.
— А ведь маэстро болен и страдает от астмы, — удивлялись другие.
В ходе таких разговоров за рюмкой вина или чашкой кофе не раз упоминалось имя Анны Жиро.
— Говорят, она дочка французского брадобрея.
— Так и наш рыжий священник сын брадобрея. Вот они и «спелись».
Но последнее, как правило, произносилось шёпотом, ибо о служителе церкви опасно говорить такое вслух, да и по возрасту девица Жиро была слишком молода для дона Антонио и скорее годилась бы ему в дочери.
— А что же вы хотите, — возражал кое-кто, — чтобы он волочился за Туркоти[32]? Эта толстуха еле двигается по сцене и ни на что «другое» не годится.
И всё же артистические данные Жиро взяли верх над рассуждениями о её морали. Побывавший на премьере «Фарначе» выходец старинного рода аббат Конти заявил:
— Музыка превосходна и изящна, а выступившая в опере ученица Вивальди француженка Жиро — это подлинное чудо, хотя и обладает не столь сильным и красивым голосом.
Оказавшийся в Венеции немецкий музыкант Адольф Хассе, побывавший на премьере с женой Фаустиной Бордони, бывшей воспитанницей приюта Пьета, высказался примерно в том же духе:
32
Великая певица Джустина Туркоти дебютировала в Венеции в 1721 году и выступала на оперной сцене вплоть до 1743 года. Сохранился дружеский шарж художника Дзанетти, подчёркивающий непомерную полноту певицы.