На второй день угрызения совести и страхи немного приутихли, а на третий я узнал, что со мной в реальный мир перенеслись не только таланты по соблазнению, но и боевые. А дело было так.
На четвёртый день пребывания в клинике меня стали направлять на ЛФК в местный спортзал. «Железо» тягать не заставляли, как и сдавать нормы ГТО, но покрутить педали и трусцой побегать на тренажёрах пришлось по два раза в день по двадцать минут. Плюс, десять минут зарядки-разминки.
И вот на вечернем занятии я решил задержаться в зале подольше. Кроме меня остался какой-то краснолицый дядечка с отвисшими «бульдожьими» щеками. Выглядели они так, будто он очень быстро сбросил килограмм двадцать веса. Он устроился на тренажёре, имитирующем греблю, и раз за разом ворочал рукоятки-вёсла. А ещё был Макс. Тот устроился в гамаке с книжкой в руках после того, как выполнил все предписанные упражнения. Да, да, здесь был гамак или нечто на него похожее.
Проехав пять километров на велотренажёре, я сделал перерыв. Заодно решил перекинуться парой слов со своим соседом по палате. Почему-то там у нас общение не задавалось. То меня выдёргивали на процедуры, то его. Узнал лишь имя и то, что он такой же пострадавший от игрового сбоя, как и я. Разница лишь в том, что он попал под него на двадцатом уровне и отделался небольшим испугом, лёгкими эпизодическими судорогами и жуткой мигренью после выхода из капсулы.
- Что читаешь?
- Графиня де Монсоро, - он показал обложку, где жгучий брюнет со шпагой и дагой в руке защищал от трёх противников с точно таким же оружием карету, из которой выглядывала симпатичная женщина.
- А-а, что-то такое припоминаю. Её тот же автор написал, что и «трёх мушкетёров»?
- Ага, Дюма-отец, - кивнул он и полюбопытствовал. – Тоже любишь читать?
- Не завзятый чтец, но бывает, что выходной провожу с книжкой. Только я планшетом пользуюсь.
- А мне нравятся бумажные. Я их даже воспринимаю по-другому, истории в память врезаются намертво, голоса разные звучат в голове, когда читаю диалоги. А с планшета, будто жвачку жую. Прочитал и через неделю забыл.
- А почему старых писателей выбрал? – спросил я. – сначала «Трех мушкетеров», сейчас эту.
- Автор нравится. Он описывает свою эпоху, жизнь, которую видел лично. Точнее, почти свою жизнь. От эпохи мушкетёров до его времени было куда как меньше, чем для современных авторов. Дюма буквально душу вложил в свои книги. Конечно, всё зависит от переводчика. И потому тут бумага опять выигрывает перед электронкой, так как переводят тексты самые лучшие мастера. И их работа в сеть не уходит. Вообще, я только в этом году старыми писателями увлёкся. Майн Рид, Сервантес, Дюма, Конан Дойль, Кервуд, Лондон. Особенно Джек Лондон! Мне его книги «Сердца трёх» и «Белый клык» понравились. Прямо до мурашек пробирало, когда читал. А ты что читаешь?
- Фантастику и фэнтези, но современных писателей, - признался я. – Как-то менталитет привычнее, что ли. Лучше воспринимаю их произведения, чем старых писателей. Даже те, кто пятьдесят лет назад писал то же самое, и то тяжело идут. Но я не часто читаю.
- Всё больше в играх? – усмехнулся он.
- Ага, а что? Будто сам не играешь?
- Играю и нравится. Но это не настоящая жизнь как бы, – развел он руками. – У меня и уровень небольшой там был из-за того, что не задротил.
- Не настоящая? Макс, ты чего? Да там реальнее реальности, - развеселился я.
- И что там такого супер-реального? Секс мне нравится здесь, он ярче. В игре, разве что, можно подобрать себе пару на вкус, запах и цвет. Сила и ловкость там снижены, прямо как калека себя чувствую. К плюсам можно отнести природу, леса там, речки, где можно искупаться или турпоход устроить. Я в игру вообще зашёл ради тренировок с холодным оружием, когда повредил себе связки на руке. Не хотелось надолго забрасывать саблю и шпагу, вот и зарегился в подходящей игрушке.
- И как?
- Да никак, - вздохнул он. – От моих способностей из реала там ничего не осталось. Плюс, эти дурацкие способности, когда за тебя двигается твой персонаж, реагируя на сигналы мозга. Это только кажется, что бьёшь ты всяческими рассекающими ударами, «прыжком дракона», «лапой тигра» и прочей ересью, - тут он сильно сморщился, как после спелого лимона.