Рассвет за окном уже давно сменил ночь утром. Вчера я легла довольно рано и из-за этого проснулась в 3 ночи. Ну, или из-за того, что после очередного кошмара я боялась уснуть. Опять будить криками маму не хотелось. И как она только умудрялась слышать меня на другом конце дома — загадка. Либо она выходила на рейды и дежурства у моей комнаты, либо поставила радио-няню в одном из шкафов. Ну, или это чуткое материнское сердце, о котором написано так много книг. Я склоняюсь к третьему варианту. Хотя полки все же проверю на предмет шпионской техники.
Я вытянула ноги, разминая отекшие от сидения в одной позе конечности. Затем потянула руки вверх, чувствуя, как мой позвоночник «вытрескивает» слова благодарности. Оттолкнувшись от компьютерного стола, я крутанулась на стуле, смотря в потолок.
Итак, что мы имеем на данный момент? Я сижу в лифчике и трусах, в полутемном помещении, убиваю компьютерных монстров и заодно проклинаю их словами, когда не удается достать «горячими» клавишами. Нет, я не бешеный геймер. Успокойтесь, я просто люблю видео игры. Всегда любила. Мы с Эми просто обожали играть в любые видеоигры жанра файтинг. И уж как она кричала, когда проигрывала… Ух! Да сценаристы фильма «Волк в Уолл-стрит»* не обладали и половиной ее словарного запаса по части матерных слов.
И нет, я не стала кем-то вроде японских подростков… Как их… Хикикомори*? Которые напрочь асоциальны, заперты в четырех стенах комнаты, погружены во мрак и погребены под упаковками от жирных чипсов. Единственный свет, что они видят в своей жизни — экран мониторов. Черт возьми, я даже не люблю чипсы и газировку! И я не хоронила себя в спальне, как в склепе. Но и не стремилась общаться с людьми. Они же отвечали мне взаимностью.
Впрочем, кто-то в круг моего общения все же входил, помимо родных. Например, Розита, наша кухарка. Или чрезвычайно милый помощник отца с работы — Коул. Кареглазый, со светло-рыжими волосами, он сначала раздражал меня. Вообще чужак в доме был нонсенсом. Да еще и такой общительный. Честное слово, он будто считал своим долгом появляться на нашем пороге пару раз в неделю и демонстрировать мне чудеса пикапа и последние достижения в области флирта. Какое-то время я всерьез считала, что отец ему доплачивает за это. Затем подумала, что парень просто больной. Но теперь я к нему привыкла и к его шуткам тоже. Даже, можно сказать, я стала ему другом. Хмурым, необщительным и страшным другом.
А еще у меня есть Бенджамин, который категорически запрещает называть его полным именем. «Просто Бен» — написано даже на его золотом бэйджике. Это вечносчастливый хозяин кофейни на Маунти-Стрит. Он открыл ее четыре года назад, когда переехал в наш край из Италии. С родины эспрессо он привез много знаний, опыта, рецептов и любви к кофе. А еще оптимизма. Думаю, именно это помогло ему выделиться среди остальных кофеен, многие из которых гордо именовали себя «кофейни третьей волны» и презрительно морщились, если ты просил у них «просто американо». Как говорил сам Бен, он просто готовил хороший кофе. И не добавлял в рецепт пафоса.
Я появлялась на пороге его кофейни, звеня дверными колокольчиками, три-четыре раза в неделю. Иногда брала кофе на вынос, в другой раз садилась с книгой или нетбуком за один из уютных столов в дальнем углу. Все-таки отпугивать своим видом посетителей Бена я не хотела. Но ему, казалось, было плевать на то, как я выгляжу. Иногда он останавливал меня и заставлял с ним болтать.
О Бене я вспомнила не случайно, прямо сейчас я, зевнув в очередной раз так, что едва не вывихнула челюсть, поняла, что организму нужен заряд жидкой бодрости. Забавно. Вечером я пью снотворное по рецепту врача, чтобы уснуть, а днем я пью кофе из кофейни Бена, чтобы не уснуть. В одном этом отражена вся бессмысленность моей жизни.
Я быстро приняла утренний душ, натянула короткие джинсовые шорты и белую широкую тунику. Рассвет, который я сегодня успела застать из окна спальни, был изумителен. И я чувствовала, что день будет хорошим. Давно во мне не было такого спокойствия.
Быстро сплела волосы в косу на левый бок (Я всегда собирала волосы, потому что прятать шрам не собиралась, желание подчеркивать свое уродство стало моим «пунктиком».), подхватила очки и вышла из дома. Родителей в этот час уже не было. Отец на работе, заколачивает миллионы, а мама занимается чем-то важным, из огромного списка своих дел. Возможно, помогает какому-нибудь фонду. Только Розита пришла час назад и воевала на кухне с кастрюлями. Эта женщина фантастически громко готовила!
Кофейню Бена я нашла случайно, во многом из-за того, что она расположена довольно близко к нашему дому. Я перестала ездить на автомобилях, как за рулем, так и на автомобильном сидении. Если я хотела куда-то попасть, то шла пешком. Если до туда нельзя дойти на своих двоих, значит не так уж мне туда и надо.
Скользя мимо прохожих, которые в этот час спешили на работу, превращая улицы города в подобие солнечного муравейника, я привычно ловила на себе их взгляды. Знаете, как это происходит? Сначала они просто касаются тебя взглядом, равнодушным, как на любого иного вокруг. Потом мозг у них вырабатывает сигнал «красный», картинка сливается с мыслями и глаза снова возвращаются к моему лицу. Кто-то, потому что узнал, иные, потому что заинтересованы. Я натянула на глаза темные очки в полицейском стиле. Комично. Я с удовольствием демонстрирую свои шрамы людям, но ненавижу, когда они заглядывают мне в глаза. Может, глаза — это и правда зеркало души? Тогда пусть они оставят мою душу в покое, она итак истерзана.
Я подошла к заведению, которое Бен открыл на месте бывшей Цветочной лавки. Со стороны улицы огромные окна, за которым располагались столики, буквально утопали в цветах, оставшихся от бывшего владельца.
Над большой стеклянной дверью, с табличкой «Открыто», висела интересная старомодная вывеска. Она заслуживает отдельной истории. Поскольку раньше в этом помещении располагалась цветочная лавка, Бен не стал мудрить и снимать деревянную табличку, что висела на темных, кованых цепях, а прибил к ней подходящую по стилю, но меньших размеров, со своей надписью. В результате этих махинаций теперь над дверью кофейни висит: «Цветочная лавка!» и ниже «…цветов нет, возьмите кофе!». Но все местные жители все равно называют ее «Кофейня Бена» или «Кофейня у цветочника».
Я зашла в кофейню, услышав привычный звон дверных колокольчиков и прочих голосистых висюлек. Стянув солнечные очки, я коротко окинула помещение взглядом. Ладно, каюсь, я сканировала пространство на предмет знакомых. Ненавидела знакомых.
Вот девушка застыла в раздумьях у стеклянной витрины с пирожными, решает сложную задачу по подсчету калорий или выбирает что повкуснее. Выбор не из простых, все десерты Бена были шикарны. Лично я предпочитала творожный с малиной, но кто меня спрашивает? Спереди один парень подходит ко второй кассе и еще один мужчина за столиком у окна спрятался за огромной газетой. Чисто.
Бена за кассой не было: либо сидит где-то внутри, либо уехал по своим кофейным делам. Я быстро подошла к первой кассе, девушка перестала набирать что-то на кассовом аппарате и подняла глаза на меня. Взгляд серо-голубых глаз скользнул к моему шраму и стремительно вернулся к глазам. Здесь она снова растерялась. Да, я иногда заставляю людей попотеть. Когда ты выглядишь, как будто преждевременно нарисовал грим на Хэллоуин, единственным верным решением становится на тебя не смотреть. Это и сделала бариста, снова уткнувшись в кассовый аппарат. И это она уже с начала лета тут подрабатывает, могла бы и привыкнуть.
— Здравствуйте, большой капучино, пожалуйста. — Попросила я, изучая полки с различными кофейными аппаратами за спиной работницы.
— Большой капучино, пожалуйста. — Синхронно раздалось справа от меня.