Опираясь на кровать, я встала. В ушах звенело, словно меня оглушили, но возможно, сладкий привкус кофе без сахара, доказательство того, что меня опоили. Я не дура, как считает Алина. И если она думает, что со мной можно так легко справится, то из нас двоих дура, это она.
-Лучше бы сразу убила, идиотка. – Шиплю от боли, потому что в плоть впивается стяжка. И впивается аж до крови.
Ночник, что включён на столе, помогает мне разглядеть всё, что на нём есть. Но ни ножа, ни ножниц я так и не нашла.
-Это было бы дебилизмом в последней стадии у Алины. – Ответила сама себе, раскурочивая содержимое ящиков.
-Какая мерзость. – Нашла трусы Тристана. И пропавшую фотографию, где моё лицо криво вырезано и вставлено лицо Алины. Той Алины, которую я помню. Но судя по новым её фотографиям, сестрица легла под нож, чтобы ещё больше быть на меня похожей.
-Как с такой шизой её вообще допустили до операционного стола! – Смотрю на новую Алину и не вижу больше меж нами никаких отличий. Она даже родинки на щеке сымитировала.
Вместо ножниц я нашла пилочку для ногтей. Конечно, это дольше будет, но я всё равно никуда не тороплюсь. Пока пилила стяжки на руках – это оказалось и тяжело, и больно, - читала дневник этой тупой дегенератки. И чем дальше углублялась, тем больше понимала, Алина рехнулась окончательно и бесповоротно. Она даже в дневнике описывала себя ни как Алина, а как Алиса Краузе!
Каждый новый день, это описание моих будней вместе с мужем, на рабочем месте, разговоры с родителями и друзьями. Из дневника было понятно, что сначала Алина сделала копию моего номера, отвалив бабки какому-то наркоману. Это объясняло наличие некоторым непонятных сообщений от Лили, на которые я не отвечала, но отвечала Алина! Потом мой номер вообще стал для них невидимым. Каким-то образом Аля подменила мой номер на одну цифру, и сделала его недоступным остальным членам семьи. А сама сделала абсолютную копию настоящего номера. Поэтому так спокойно могла общаться со всеми – с моей семьёй, друзьями, даже с Тристаном.
-Как же ты бесишь меня, сумасшедшая сука! – На этапе такой невероятной злости я разорвала оставшийся кусок пластика. Сама, просто рванув руки в стороны.
Конечно, это было зря сделано, потому как я сильно повредила запястья и потекла кровь.
-Сука-сука, лучше бы ты оставалась мёртвой. – Закусив язык, я подскочила к кровати и содрала с подушки наволочку. Дрожащими и кровоточащими руками разодрала её на ленты и кое-как перевязала запястья.
-Спасибо, теперь я похожа на суицидницу. – Бурчу себе под нос, крепче завязывая ленты.
Пришло время ног. С ними управилась быстрее, потому что злость, она подгоняла, надавать этой мерзавке.
Когда открыла шкаф, нашла там много своих вещей. Вернее, не так, вещи те были не мои, но куплено всё было в точности, как у меня.
-Нет, это не лечится. – Отрицательно верчу головой, перебирая слабыми руками вешалки.
Нашла джинсы, свитер и ветровку. Единственное, у нас с Алей размер ноги разный. У меня 38, у неё почти 40. Хотя, я не удивлюсь, если она и на стопах операцию сделала. И где столько денег нашла?
Дверь в комнату была, разумеется, заперта. Но я не я, если не открою. Нацелившись, двинула ногой прямо в сторону замка и дверь вышибло.
-И всё же она дура. – Подытожила, когда выходила из этого клоповника.
К счастью, меня не вывезли за пределы Цюриха. Я отлично узнала район, где находилась. Оставалось одно, пробраться домой, где охрана блюдёт ежесекундно.
В кармане ветровки была некая сумма, которая помогла мне поймать такси. Пешком бы я не добралась, это точно.
Конечно же, в комнате я не нашла ни своей сумки, ни телефона. Хоть в чём-то Аля сообразила.
-Спасибо. – Таксист остановился напротив ворот, но пускать его на территорию комплекса, естественно, никто не будет.
Подхожу к будке, в надежде, что мне откроют. Хотя бы потому, что охрана знает, как выглядит Алиса Краузе.
-Миссис Краузе? – Да, он удивлён моим появлением, а значит, Алина сейчас в моём доме, с моим мужем.
«Ну погоди у меня, дрянь! Ещё пожалеешь, что жива осталась!» - В карманах куртки сжимаю кулаки, но это доставляет мне боль. Запястья сильно пульсируют и хочется просто разрыдаться от боли.
-Да, Роберто, позволите войти? – Моё фирменное приветствие.
-Но вы же должны быть дома вот уже, - смотрит на наручные часы, - шесть часов.
-Вышла. Вы меня не заметили, видимо. – Улыбаюсь, стараясь скрыть своё самочувствие.
Чувствую, что ленты пропитались кровью и неприятно прилипли к ранам.
-Ну так что? Позвоните Тристану или так пустите?
-Конечно-конечно, миссис Алиса, проходите! – Да Роберто готов передо мной ковриком стелиться и это с учетом его немалых, я бы даже сказала, опасных габаритов.