этого удара. Кулак просвистел совсем рядом с его головой, парень, потеряв равновесие, покачнулся ему навстречу, и в ту же секунду Толик нанес встречный удар. Попал! Даже костяшкам пальцев больно стало, наверное, содрал кожу. Но парень, к его удивлению, устоял на ногах, не упал и сам ударил Толика. Некоторое время они молча обменивались ударами. Рядом слышались сопение и такие же звуки ударов — это Серега с другим парнем обрабатывали друг друга. Никто им не мешал, аллея была пустынной. Приходить в парк было уже поздно, а уходить вроде бы еще рано. Но вот послышался топот бегущих ног — кто-то все-таки заметил их потасовку.
— А ну стой! — раздался громкий голос, и Толик увидел, что их окружило несколько человек. Один из них встал между ним и противником, спиной к Толику. — Это кто тут права качает? Ты, Борис? Так какая же паскуда смеет на нас, деповских, руку подымать?
Он резко повернулся, пьяно покачнулся, но устоял, и Толик увидел знакомое, но почти до неузнаваемости перекошенное лицо. Это был правый крайний из «Локомотива», Заводной, тот самый, с которым они час назад обмывали победу в кладовке стадиона. Толик шагнул вперед и схватил его за руку.
— Остынь, тезка, не узнал, что ли?
На лице у того промелькнула целая гамма выражений от недоумения до откровенной радости.
— Толик, ты? Так что же вы, ребята, свои, а схватились? Или не обнюхались?
— Такие свои коней воруют! — зло бросил Борис.
— Ну это ты, Борька, брось! Толик — парень будь-будь! И мы его в обиду не дадим, понял?
Борис, не отвечая, коротко бросил своему другу:
— Пошли! — И снова повернулся к Толику: — А с тобой мы еще встретимся!
— Смотри, стоит ли! — ответил тот. Возбуждение, вызванное дракой, у него уже прошло, зла против Бориса он не имел и даже немного жалел его: и в драке — он это чувствовал — тому больше попало, да и та, из-за кого сыр-бор разгорелся, Вера, осталась с ним, с Толиком.
Борис с другом молча зашагали прочь. Толик повернулся к Сереге:
— Ты как, Серега, в норме?
— Полный порядок.
— Тогда и мы пошли.
— Может, вас проводить? — спросил Заводной, но Толик досадливо мотнул головой.
— Ни к чему. В случае чего, сами справимся!
— Ну-ну. А то свистни, прибежим.
И Заводной со своими дружками зашагал в сторону танцплощадки.
Толик с Серегой подошли к девушкам. И опять Толика удивило, как спокойно те восприняли все происшедшее, словно и не дрались сейчас при них, а главное, из-за них парни, а просто отходили в сторону по каким-то своим необходимым делам.
Толик хотел взять у Веры свою сумку, но она не отдала.
— У тебя на губе кровь, — тихо и без выражения произнесла она.
Толик и сам почувствовал, что его нижняя губа тяжелеет, видно, Борис в драке все же достал его. Он сплюнул и выругался:
— Вот пес! — и, утешая себя, добавил: — Ну я ему побольше вложил, будет помнить.
— Я видела, — просто сказала она и протянула ему платок. — На, вытри.
Толик взял платок и приложил к губе. От платка чуть пахло духами, и был он теплым, вероятно, сохранил еще тепло Вериной руки.
— Платки — к разлуке, — пошутил он.
— А я не суеверная! — серьезно ответила она, и Толик удивился этой ее серьезности. И куда только девались завлекательная улыбка и заигрывающий тон!
Они подошли к воротам, и Толик остановился.
— Спасибо за компанию! И гуд бай!
— Ну нет, — все так же спокойно сказала Вера. — Теперь мы тебя одного не отпустим.
— И верно! — подхватил Сергей. — А вдруг этот Борис где-нибудь подкараулит тебя?
— Да бросьте вы дурачиться! — возмутился Толик. — Еще чего не хватало! Нет уж, в провожатых я не нуждаюсь. Так что нате вам ваш платок, давайте мне мою сумку.
— Вот-вот, — захохотал Сережка. — Возьмите свои куклы, отдайте мне мой мячик, больше я с вами не вожусь, в смысле, не дружусь.
Вера протянула Толику его сумку и негромко, но требовательно спросила:
— Завтра в парк придешь?
«Ого, — подумал Толик, — она уже не только имеет на меня какие-то виды, но и требовать начинает. Ну нет, голубушка, не на такого напала. Я свою свободу на красивые глазки и на завлекательные речи не променяю». Но ответил без грубостей: