Деталь под ударами песчинок очищалась от ржавчины, и Толик постепенно увлекся работой. Он заложил в камеру несколько деталей и обстреливал их, водя пистолетом, как стволом пулемета. И ему казалось, что под его очередями падают цепи врагов. Он даже стал приговаривать:
— Та-та-та! Та-та-та!
И в ответ ему тоже раздавалась пулеметная очередь:
— Та-та-та!
Толик не сразу сообразил, что это стучали в дверь. И чего стучат? Он же не запирал ее.
— Входите, не заперто! — крикнул он, продолжая бомбардировать детали песчинками.
Но в дверь по-прежнему барабанили. Тогда Толик выключил воздух и положил пистолет. Дверь сразу же распахнулась, на пороге появился Олег.
— Ну что ты тут застрял? — спросил он. — Иван Алексеевич уже беспокоится. Готово у тебя? Он велел очищенные забрать, а тебе другие прислал. — Он свалил прямо на пол десятка два заржавленных щеток и взял одну из обработанных. — Это ты зря так чисто их. Все равно подшабровывать напильником нужно будет.
Толик смущенно молчал. Не скажешь ведь, что, как маленький, в войну играл. Но Олег и так все понял:
— А-а, понравилось, да? Я тоже, когда первый раз на пескоструйке работал, так увлекся, что и гудок на окончание смены не слышал.
— Да, а что ты в дверь-то барабанил? — вспомнил Толик. — Ведь там не заперто было.
Олег усмехнулся, подошел к аппарату и включил компрессор. Снова свист на одной высокой ноте резанул по ушам. Олег кивнул на дверь:
— Иди открой!
Толик подошел к двери и потянул на себя за ручку. Дверь не поддалась. Он потянул сильнее — результат оказался тот же. И только когда Олег выключил пескоструйку, дверь легко открылась.
— Понял теперь? — спросил Олег.— Когда работает компрессор, давление воздуха прижимает дверь, поэтому ее и не откроешь.
Олег забрал очищенные детали и ушел. Толик снова остался один. Работа была все еще интересна, но прежнего увлечения он уже не испытывал. Обстреливая детали песком, он думал о другом: о неожиданной встрече с Борисом, об их драке в парке, о Сергее, познакомившем его с Верой, из-за которой, собственно, и произошла драка. Потом ниточка воспоминаний привела его в школу, и ему захотелось увидеть своих одноклассников, и мальчишек и девчонок, всех вместе.
— В субботу у меня свободный день. Серега говорил, что они по субботам ездят на работу в совхоз. Махну-ка я с ними, — решил он, заканчивая работу.
Когда в субботу утром Толик появился во дворе школы, его встретили восторженным ревом. Мальчишки хлопали его по плечам, крепко жали руку, а Игорь Брагин, самый сильный ученик их класса, стиснул его в объятиях, приподнял и покружил в воздухе, словно сделал тур вальса.
Высвободившись из его объятий, Толик спросил:
— А где Серега?
— Ты что, Сергея не знаешь? — ответил ему Игорь. — Всю дорогу со звонком приходил, а то и после. Так и тут: если не опоздает, то перед самым отъездом заявится.
Толик посмотрел на девчонок. Они стояли отдельной группкой, в сторонке, и тоже с любопытством поглядывали на него. Но он с трудом узнавал их, без школьной формы, в простых ситцевых платьицах и сарафанчиках или выгоревших на солнце спортивных трико, они выглядели совсем по-другому, как-то проще, по-домашнему. Ну разве вот эта, в простеньком сарафанчике, всегда казавшаяся гордой и немного надменной, Светлана Богачева? А эта, с косыночкой, надвинутой на лоб почти до самых бровей, типичная колхозница, неужели строгий и непреклонный комсорг Мила Голованова? А говорят, что одежда не меняет человека. Еще как!
Он подошел к девчатам.
— Привет, девочки! Какие вы сегодня красавицы!
— А ты только сейчас заметил? — задорно спросила Лида Морчкова.
— Да нет...
— Так да или нет? — смеясь, перебила она его.
Толик совсем растерялся от такого напора.
— Как-то раньше, честно сказать, я и не видел...
— А теперь пришел посмотреть, — подхватила Светка Богачева.
— И посмотреть, и в совхоз с вами съездить, — несколько пришел в себя Толик.
— Понятно. Как пишут в газетах: союз науки и труда. Шефская помощь работников локомотивного депо учащейся молодежи. А что же ты в единственном числе? — насмешливо продолжала Лида Морчкова. — Привел бы с собой кого-нибудь интересного...
— У тебя и так кавалеров много, еще приревнуют! — отшутился Толик.
А кавалеров мне вполне хватает,