— На автобусе локомотивного депо.
— Меня возьмете? — Сергей даже сел от волнения. Какой же болельщик упустит такую возможность! Толик пожал плечами.
— Поедем, если хочешь. Нас человек двадцать поедет, так что свободные места будут.
— Я и стоя доеду, лишь бы взяли. Так я к тебе в двенадцать забегу?
— Забегай. А то я к тебе зайду — мне все равно по пути.
Сергей снова откинулся на спину, помолчал, глядя в белесое, словно выгоревшее, небо, и глухо сказал:
— Я сейчас не дома живу.
— А где же? — удивился Толик.
— У тетки, на Старом базаре.
— Почему?
Сергей перевернулся и зло ударил кулаком по земле.
— Не могу я. Он совсем к нам переселился. И каждый вечер пьют. А я гляди на это, да? — Он уже почти кричал и, не переставая, молотил кулаком по земле. — Убью я его! Все равно убью! Вот еще раз замахнется на меня или на Димку, и убью! — Он уткнулся лицом в землю, и горькие недетские рыдания сотрясали его тело.
Толик положил ему руку на плечо.
— Ну перестань!
Сергей только покачал головой. Но постепенно его рыдания утихли.
— Уехать бы тебе куда-нибудь, — вздохнул Толик.
— Куда уедешь! — глухо отозвался Сергей. — Вот уж когда школу кончу, тогда или поступлю куда, или в армию.
Они помолчали. Потом Сергей сел, вытер рукой глаза, поднялся, нашел свою мотыгу и, пряча глаза от Толика, сказал:
— Пойдем, девчонкам поможем.
Толик тоже поднялся. Они пошли теперь поперек рядов, пропуская те, которые обрабатывали мальчишки, помогая девчонкам. Навстречу им, усердно тюкая мотыгой, двигался Игорь, тоже заканчивая свой ряд.
— Все! — Сергей отсалютовал мотыгой и победно вскинул ее на плечо. — Благодарить и награждать отличившихся поручается комсоргу класса товарищу Головановой. Милочка, целуй! — И он ткнул себя пальцем в щеку.
— Сначала иди умойся! — смеясь, ответила она ему.
— О боже! — в деланном отчаянии возопил Сергей. — И зачем ты только разделил мир на чистых и нечистых! Вот оно, вечное третирование интеллигенцией рабочего класса и трудового крестьянства! Что скажешь ты на это, достойный представитель пролетариата? — повернулся он к Толику.
— А я и не отказываюсь выразить благодарность представителям пролетариата! — задорно блеснув глазами, сказала Мила. — Кстати, он не только был первым, но и помогал кое-кому из претендующих на награду. — Она подошла к смутившемуся Толику, приподнялась на цыпочки и звонко чмокнула его в щеку.
— Музыка, туш! — несколько запоздало крикнул Сергей. — А ты, Толик, что же растерялся? Надо было ответить от имени пролетариата, да покрепче!
— А они вечером наверстают! — выкрикнула Лида.
Теперь уже Мила смутилась и отошла от Толика. А у того вдруг снова забилось, затрепыхалось сердце, словно ему стало тесно в груди.
— Ну, а обедать мы будем? — возопил вдруг Игорь.
— Похудеть боишься? — обрадовался Толик перемене разговора. — Ничего, блюди фигуру.
— Я и так на пять килограммов похудел, — мрачно ответил Игорь. — Эдак к концу работы в совхозе в легчайший вес перейдешь.
— А чем тебе хуже?
— Там соперников больше.
— В спорте, как в любви, соперников надо бить! — авторитетно заявил Сергей.
Так, перекидываясь шутками, они пошли к тому месту в посадке, где оставили фляги с молоком и водой и где, как флаг, на первой яблоне развевалась рубашка Толика. И сразу там началась беготня и возня: кто-то кого-то облил водой и тот (чаще та) с визгом гонялся за обидчиком, кто-то стащил косынку и по-пиратски перетянул лоб, завязав один глаз; кто-то поймал огромную гусеницу и под отчаянный визг девчат пытался посадить ее кому-то за шиворот.
— А говорите, что устали, — с улыбкой сказала Мария Сергеевна.
Толик с Сергеем умылись и отошли в сторону. Банок на всех не хватало, поэтому пока одни подзаправлялись, другие, преимущественно ребята, ожидали своей очереди в сторонке.
— Не жалеешь, что ушел из школы? — спросил Сергей.
Толик выплюнул травинку, которую жевал, и рассудительно ответил:
— Жалей не жалей, дело сделано, и ничем его не поправишь.
— Как сказал новобранец, проткнув штыком вместо чучела своего командира, — подхватил Сергей.
— Не забыл еще! — усмехнулся Толик. В прошлом году они прочитали роман Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» и долго после этого с Сергеем упражнялись в придумывании сравнений подобного рода.
— Сергей! Анатолий! — позвала их Мила. Она была сегодня то ли хозяйкой, то ли дежурной: черпаком разливала молоко и раздавала хлеб. — Идите обедайте, банки освободились!