Мисс Уоллес замолчала, и Шейн, прищурившись, выпустил из ноздрей две длинные струи дыма.
— Хоули? — переспросил он. — То самое семейство?..
Она коротко кивнула.
— То самое семейство, о котором писали в газетах в связи с аварией самолета. Кажется, Леон как-то упоминал об их сыне Альберте в одном из своих писем. Не думаю, что Альберт ему очень нравился, но работа была нормальная, к тому же платили хорошо. Мистер Шейн, он уже проработал там почти два месяца, и тут я получила от него вот это письмо. — Дрожащими руками она открыла свою сумку, достала оттуда длинный конверт и протянула его Шейну. — Лучше вы сами его прочтите. Вы первый, кто… ну, вы сами поймете, почему я никому не показывала.
Это был самый обыкновенный конверт с напечатанной маркой, рядом с которой была наклеена еще одна, проштемпелеванный в Майами чуть меньше года назад. Письмо было адресовано миссис Уоллес, Литтлборо, штат Флорида. Адрес был написан чернилами, твердым почерком; в левом верхнем углу стоял обратный адрес: Хоули (для Леона Уоллеса), Бэйсайд-Драйв, Майами, штат Флорида. Конверт был так потрепан, что было ясно — его часто открывали. Шейн вытащил оттуда сложенный втрое листок простой белой бумаги.
— Мистер Шейн, туда еще были вложены десять тысячедолларовых купюр, — сказала миссис Уоллес.
Он остановился и внимательно посмотрел на нее.
— Десять тысячедолларовых купюр?
Она кивнула.
— Прочтите и скажите, что вы об этом думаете.
Шейн развернул листок.
— Если можно, я прочитаю его вслух, чтобы мисс Гамильтон смогла записать.
— Конечно, — снова кивнула миссис Уоллес и, с усилием откинувшись назад, закрыла глаза и сжала губы, когда Шейн начал зачитывать вслух те слова, которые, как он был уверен, неизгладимо врезались в ее память.
«Дорогая! Не пугайся всех этих денег. Я не ограбил банк и не совершил ничего дурного. Это честно заработанные деньги. Лучше поезжай в Форт-Пирс и положи их в банк, там у тебя ни о чем не спросят, и снимай их со счета по мере надобности. Майра, мне придется уехать, и я не могу сказать тебе адрес. Этих денег хватит и для тебя, и для новой посевной, и на оплату больничных счетов для ребенка. Больше я не могу сообщить ничего, и тебе придется мне поверить. Постарайся не волноваться и не обращайся ни в полицию, ни к кому бы то ни было еще. Ни о чем не спрашивай. Если ты сделаешь все так, как я сказал, я буду посылать тебе по тысяче долларов каждые три месяца, но у меня будут серьезные неприятности и денег больше не будет, если ты расстроишь весь этот план. Поверь, дорогая, я все продумал, и это лучший выход для нас с тобой, да и для ребенка тоже. Эта сумма куда больше того, что я могу заработать за целый год. Соседям можешь сказать, что меня призвали в армию или что-нибудь в этом роде. Или что я уехал на Запад на заработки. Только не волнуйся! И не пытайся разузнать еще что-нибудь кроме того, что я уже рассказал. Когда все кончится, ты меня поймешь. Поцелуй за меня ребенка, когда он родится… и, пожалуйста, постарайся доверить мне решать, что лучше, а что хуже. Твой любящий муж
Молчание, наступившее после того, как Шейн закончил читать, было нарушено только шелестом бумаги, когда он осторожно складывал листок. Миссис Уоллес широко открыла глаза и сглотнула.
— Что мне оставалось делать, мистер Шейн? — Она напряженно посмотрела на Люси. — Вы женщина, мисс Гамильтон. Что бы вы делали в таких обстоятельствах?
Люси медленно покачала головой, ее карие глаза потеплели.
— Если бы я любила своего мужа… и верила ему… думаю, что сделала бы то же самое, что и вы. Но что все это значит, Майкл? — быстро продолжала она. — Десять тысяч долларов! И еще по тысяче каждые три месяца…
Шейн недоуменно пожал плечами.
— Больше никаких новостей не было? — спросил он Майру Уоллес.
— Только конверт из Майами раз в три месяца с очередной купюрой в тысячу долларов. — Ее голос слегка дрожал. — Каждый конверт надписан его рукой, с тем же обратным адресом, без единого клочка бумаги внутри. Только купюра. У меня уже три. Последний я получила месяц назад.
Шейн положил письмо обратно в конверт.
— И вчера вечером Джаспер Грот позвонил вам и сказал, что у него есть информация о вашем муже… как раз перед тем, как он сам исчез?
— Да, это так. Но он так и не сказал, какого рода эта информация. Жив Леон или умер.
— Думаю, вам пора справиться о нем у Хоули.
— Я уже это сделала! Сегодня утром я позвонила им из квартиры миссис Грот и попросила к телефону мистера Леона Уоллеса, садовника. Ответил какой-то слуга, как мне показалось — негр. И он сказал, что у них нет никакого садовника уже по крайней мере год… и он ничего не знает о моем муже. Вот тогда я и решила… что должна обратиться к вам, мистер Шейн. Я, конечно, слышала о вас и раньше, — быстро добавила она. — Так же, как, наверное, и любой другой во Флориде. Я могу вам заплатить. Я почти не потратила тех денег, что посылал мне Леон. Мне все равно, что он сделал, только найдите его. Дела на ферме идут хорошо. Мы сможем вернуть все эти деньги.
— У меня уже есть один клиент по этому делу, миссис Уоллес, — ответил Шейн. — Мне кажется, исчезновение вашего мужа и Джаспера Грота как-то связаны. — Он нахмурился и ущипнул себя за мочку левого уха. — Вы сохранили остальные конверты, в которых приходит ежеквартальная плата?
— Да. Они у меня дома. Но они точно такие же, как этот, мистер Шейн. Адрес написан рукой Леона. Таким образом, я знаю, что по крайней мере месяц назад он был жив и находился в Майами.
— Миссис Уоллес, мне бы хотелось взглянуть на эти конверты, — сказал Шейн. — И на фотографию вашего мужа.
— Я вам все пришлю.
— Сделайте это, как только вернетесь домой. А пока расскажите, как он выглядит.
— Ему двадцать четыре года, мы ровесники. Он закончил колледж чуть позже меня, потому что после школы его призвали в армию. Ростом он примерно пять футов десять дюймов, стройный, темноволосый. Он… — Она вдруг потеряла самообладание и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Шейн встал и выразительно посмотрел на Люси, едва заметно мотнув головой в сторону Майры Уоллес. Когда Люси закрыла свой блокнот и поспешила к молодой женщине, он сказал:
— Запиши адрес и телефон. И убедись, что она помнит, что должна прислать мне остальные конверты и фотографию мужа сразу же, как только вернется домой. Проследи, чтобы она успокоилась перед уходом. Кажется, она что-то говорила о своих близнецах, которых оставила на соседку.
— Я все сделаю, Майкл. А ты куда собрался?
— К настоящему моменту, — мрачно усмехнулся Шейн, — у меня уже накопилось определенное количество вопросов к семейству Хоули.
Он в раздражении вышел из конторы, в который раз за свою жизнь поражаясь, каким же нужно быть непроходимым тупицей, чтобы решить, что женщина наподобие Майры Уоллес предпочтет все золото Форт-Нокса[5] своему собственному мужу — отцу ее ребенка. Ее детей, черт возьми! Близнецов. И всего за какие-то несколько тысяч паршивых долларов этот идиот спокойно советует своей жене не волноваться за него и тратить их в свое удовольствие.
Глава 4
Первое место, куда направился Шейн, было полицейское управление, вернее — бюро по розыску пропавших без вести, которое вот уже двадцать лет возглавлял сержант Пайпер — лысый и краснолицый толстяк. В его феноменальной памяти хранилось, пожалуй, даже больше информации, чем в обширных картотеках за его рабочим столом. Увидев Шейна, Пайпер отрицательно покачал головой.
— Нет, Майк, об этом Джаспере Гроте так ничего и не известно. Надеюсь, мы будем сотрудничать в этом деле?
5
Форт-Нокс, штат Кентукки — место хранения золотого запаса США.