Черт. Привет.
Михаэла. Здравствуйте.
Черт. Позади пути-тревоги, можно отдохнуть с дороги — так, кажется, сказал поэт? Бедняжка! Во сне вам пришлось вновь проделать свой опасный маршрут…
Михаэла. Откуда вы знаете?
Черт. Догадался. (Весело.) Я вообще во всем полагаюсь на интуицию. Согласитесь, из всех способов познания этот — самый простой. (Подсаживается к ней на краешек постели.) Вы позволите?
Михаэла. Как я могу здесь что-то позволять?!
Черт. Ну, ну, не скромничайте. Раз уж вы смогли проникнуть в эту приемную…
Михаэла. Мне просто повезло. И еще мне помогла моя вера.
Черт. Во что? В удачу? Или, быть может, в кого? (Быстро.) Отвечайте сразу: тут думать не над чем. Если б вам не повезло, вы бы вряд ли стали поминать вашу веру.
Михаэла. Может быть. Но Господу Богу я все равно благодарна.
Черт (смотрит на дверь к Богу; как бы между прочим). Так пойдите и поблагодарите.
Михаэла (взволнованно). Как? Прямо сейчас?
Черт. Именно. Чувство благодарности скоротечно.
Михаэла. Ко мне это не относится. Я сберегу его До самой смерти. Но если вы действительно советуете пойти прямо сейчас… (Встает, медлит.) А как посмотрит на это господин Петр? Знаете, когда я сегодня попросилась к Господу, он почему-то так испугался…
Черт. А, он всегда боится будущего. Зато прошлое переносит с достоинством.
Михаэла. Нет, не стоит его гневить. Лучше дождусь его возвращения. Ну, если только…
Черт. Что?
Михаэла. …заглянуть в замочную скважину. Чтоб подготовить себя к встрече и не молчать потом от священного трепета.
Черт. Что ж, разумно, тем более когда обращаешься к Господу по такому сложному делу.
Михаэла. Так вы и об этом знаете? Но я же никому не говорила! Даже другим здешним святым!
Черт. Я не святой.
Михаэла (изумленно). Но ведь над вами две минуты назад светился нимб! (Указывает на кресло у письменного стола.)
Черт (рассмеявшись). Смею вас уверить: достаточно сесть в соответствующее кресло, как он возникает сам собой. (Сообразив что-то, встает.) Вот, можете убедиться сами. (Подводит ее к креслу.) Попробуйте.
Михаэла. Я? Боже праведный…
Черт. А что? Эта шляпка была бы вам очень к лицу — как всякой девственнице. Да и вообще — чем не модный фасон?
Михаэла. Да, да… Нет, нет… Зачем мне это? (Упирается, не желая сесть в кресло.) К тому же здесь нет зеркала.
Черт. Ну эта беда поправима. Вместо зеркала могу вам предложить мои глаза… (Приближает свое лицо к ее.) Ну как?
Михаэла (потрясение). О господи!..
Черт. Видите себя?
Михаэла. Да… Но отчего такой странный блеск в ваших глазах?
Черт. Странный? По-моему, вполне естественный. (Нежно притягивает ее к себе.) Ведь ваши глазки тоже горят.
Михаэла (испуганно). Как можно! В приемной Господа Бога! Нет, господин, нет… (Высвобождается из его объятий, пятится к двери кабинета Бога.) Лучше уж погляжу в замочную скважину!
Черт. Как вам будет угодно.
Михаэла (уже наклоняется к замочной скважине, но, помедлив, распрямляется). Нет, так тоже нехорошо. Человек думает, что он один, ведет себя естественно — кладет ноги на стол, почесывается, ковыряет в носу…
Черт. Такого он не делает.
Михаэла. Тогда, может, просто дремлет. Это я по своему шефу знаю: обычно он такой важный, солидный, а поглядишь, как он в своем кабинете носом клюет, — забавнее зрелища нет.
Черт (непроизвольно, с внутренней уверенностью). Не в этом ли причина?
Михаэла. Причина — чего?
Черт. Того, что вы захотели повидаться с Богом?
Михаэла (преодолев короткое замешательство). Выходит, и не все-то вы знаете. И интуиция ваша слаба. Нет, господин: забавы ради я бы в жизни не отправилась на небо.
Черт. Тогда ради чего?
Михаэла. Ради смеха. Да, именно, ради смеха.
Черт. Что-то я не очень улавливаю разницу.
Михаэла. Не только вы, господин. Потому я и захотела обратиться лично к Господу Богу. Он знает разницу между «смехом» и «забавой».