Собеседнику, видно, разговор пришелся не по вкусу, и он бросил трубку, так как мужчина в кожаной куртке трижды повторил «алло», потом чертыхнулся и, наконец, убрал телефон во внутренний карман. При этом он прокомментировал поведение собеседника, вполголоса проговорив самому себе:
– Ничего, посмотрим, за кем последнее слово будет.
Весь оставшийся путь мужчина вполголоса ворчал что-то себе под нос. Я уже не прислушивалась. Но его высказывание насчет детектива запомнила. Чисто машинально. Все-таки речь шла о моей профессии. Меня даже мимолетная мысль посетила: а не предложить ли ему себя в качестве сыщика? От этой мысли я скоренько избавилась. Не хватало еще начать в общественном транспорте свои услуги навязывать!
А в следующий раз я заняла место на задней площадке троллейбуса, и разговоров мужчины в кожаной куртке больше не подслушивала. Сегодня все было как обычно. Я стояла лицом к салону, облокотившись спиной на поручень. Мужчина в кожаной куртке сидел справа от средней двери. Народу в салоне было намного больше, чем обычно. Тем, кто желал покинуть троллейбус на очередной остановке, приходилось протискиваться через плотную стену пассажиров. Интересно, чем вызван такой наплыв любителей общественного транспорта? Пассажиры входили и выходили, менялись местами, переругивались друг с другом, а я все размышляла о том, как поступить с машиной. Кататься еще пять дней на окраину Тарасова я категорически не желала. Нажаловаться, что ли, Светке? Пусть приструнит своего Вадика. Вдруг да поможет? Пожалуй, это единственный выход в создавшейся ситуации. Вот приду домой и сразу ей позвоню. Она мне его сервис навязала, сама пусть последствия и расхлебывает.
Постепенно салон опустел. До выхода мне оставалось проехать одну остановку. Вот сейчас мужчина в кожаной куртке к дверям подойдет, тогда и мне можно готовиться. Мужчина этот всегда на выход готовится заблаговременно. Будто боится в салоне остаться. Я наблюдала за мужчиной в кепке. По моим подсчетам он должен был уже встать и пройти к передней двери. Почему-то он предпочитал выходить в переднюю дверь. Но сегодня что-то он не торопится. Заснул, что ли? Надо бы его растолкать, а то и вправду мимо своей остановки проедет. Мало ли, может, день трудный был, вот он и закемарил, пока едет.
Я прошла к средней двери и заглянула в лицо мужчины в кожаной куртке. Глаза у него были закрыты. Ну, так и есть, уснул, голубчик! Хорошо еще я на него внимание обратила. Я прикоснулась к плечу пассажира и вполголоса произнесла:
– Мужчина, просыпайтесь. Ваша остановка.
Мужчина не реагировал. Я потрясла чуть энергичнее. Результат тот же. Тогда я наклонилась к самому лицу пассажира в кожаной куртке и громко проговорила:
– Вставайте, ваша остановка, – при этом я снова принялась трясти его за плечо.
Внезапно мужчину начало клонить вперед. Я едва успела поддержать его за плечи, чтобы он не ударился лицом о перила, отгораживающие ступени троллейбуса от сиденья. При этом куртка на мужчине распахнулась. Я уставилась на открывшуюся моему взору картину. На светло-сером свитере расползлось красно-бурое пятно. Оно начиналось где-то под мышкой. Откинув полу куртки, я увидела то, что и ожидала. Миниатюрная наборная ручка торчала между ребер. Лезвие ножа вошло в тело по самую рукоятку. Женщина, сидящая напротив, увидела то же, что и я, и, резко вскочив с места, заверещала на весь салон:
– Убили!!! Люди добрые, что ж это делается? Среди дня убили!!! – и она опрометью бросилась в кабину водителя.
Я прикрыла рукоятку ножа полой куртки, прислонила голову мужчины к оконному стеклу, стараясь придать телу устойчивое положение, и тоже направилась к водителю. Тот успел доехать до остановки, но, услышав, что заявляет женщина об обнаруженном в салоне трупе, сообразил проехать немного вперед, давая понять пассажирам, находящимся на остановке, что посадки не будет. Припарковав троллейбус у обочины, водитель вышел в салон. Наткнувшись на меня, он спросил:
– Вы, что ли, обнаружили его?
– Мужчину убитого, – подсказала прежде истерившая женщина.
– Выходит, что да, – пожала плечами я. – Думала, он остановку свою проспал. Нам с ним одновременно выходить. Хотела помочь.
– Вот и помогла, – протянул водитель. – Давай, что ли, полицию вызывать?
– И «Скорую», – снова подсказала пассажирка.
– Хорошо. Тогда вы вызывайте врачей, а девушка до полиции дозвониться попытается. А я пока пассажиров успокою.
Так мы и сделали. Я принялась набирать номер ближайшего полицейского участка. Женщина, сообщившая водителю о происшествии, разговаривала с представителями медслужбы. Водителю досталось самое сложное. Он пытался объяснить ситуацию пассажирам. Те хоть уже и поняли, что в салоне троллейбуса произошла трагедия, но подчиняться обстоятельствам и тратить время на ожидание полиции никто из них желанием не горел. Все мечтали лишь об одном – поскорее слинять из злополучного троллейбуса. Как водится в таких случаях, особо рьяные принялись возмущаться, требуя от водителя открыть двери и выпустить честных людей на свободу. Водитель отбивался от пассажиров, убеждая дождаться полиции во избежание нежелательных последствий.