Люк сел на указанное место и принялся есть, уткнувшись взглядом в тарелку. Вопреки его опасениям еда не напоминала помои, но в меню тюремной столовой нельзя было найти отбивной, которую полагалось бы есть ножом и вилкой. Здесь все перетирали в пюре или мелко резали, так что можно было есть ложкой, не помышляя о других приборах. Непривычно, но вполне объяснимо, учитывая, что большая часть заключенных отбывала сроки за убийства, и давать им в руки колюще-режущие предметы было просто опасно для здоровья.
Когда суп и картофельное пюре с котлетой были съедены, Люк взял чашку с чаем. Бич поднялся и, ни слова не сказав, удалился, уводя свою ватагу. Люк еще посидел за опустевшим столом, размышляя над тем, что это было, но ни до чего путного так и не додумался.
Поскольку полноценно работать Люк еще не мог, врач порекомендовал направить его на легкую работу. После обеда и короткого отдыха, охранник отвел его в тюремную библиотеку, где пожилой неразговорчивый бета усадил его перебирать карточки читателей, выискивая тех, кто просрочил срок сдачи взятой литературы. Таких оказалось довольно много, так что Люк до вечера просидел, выискивая нарушителей и выписывая их на лист, с указанием отделения.
Потом был ужин, на который Люк немного опоздал, так что Бич успел покинуть столовую, и им не пришлось встречаться. Зато сосед Люка стал как-то странно посматривать на него. Когда же Люк, не выдержав, поинтересовался, в чем дело, Сэм ехидно усмехнулся и спросил:
— Бич лично оприходовал тебя или поручил своим ребятам?
В первый момент Люк не понял ядовитый подтекст, а когда до него дошло, то задохнулся от потрясения и злости, а Сэм продолжил:
— Говорят, у него такой хер, что может достать до горла.
— Завтра я обязательно попрошу, чтобы тебе сделали так же приятно, как и мне. Думаю, тебе понравится.
Настала очередь разозлиться соседу. Он даже покраснел от ярости.
— Ты что себе позволяешь, подстилка общественная? Я тебя переломаю пополам, чтобы твой член вошел в твою же задницу.
Люку бы промолчать, но его уже понесло. Отчаянье придало смелости всегда тихому бете.
— Что никто не дает, так хоть на словах поиметь кого-то надо? Ничего, не смущайся, у альф-импотентов это частое явление.
Вскочившего с кровати Сэма остановил спокойный голос, раздавшийся из-за решетки:
— Не советую. Парень пока под присмотром Бича.
Это остудило пыл альфы, но все же не до конца. Возвращаясь на свое место, он пообещал Люку еще один разговор, когда Бич уже не будет им мешать.
— С удовольствием, — ответил Люк и, прихватив полотенце, отправился в душ, не забыв поблагодарить столь хорошо информированного соседа. Им, кстати, оказался один из ребят Бича.
Перед самым отбоем в душе никого не было, так что Люк спокойно вымылся, но покинуть так же спокойно душевую ему не дали. В раздевалке его поджидал альфа, на скуле которого отпечатался кулак Люка. Альфа осмотрел его с ног до головы, задержавшись взглядом на синих ребрах, а затем и на животе с небольшим кустиком рыжеватых волос внизу.
— Что вам угодно? — спросил Люк только для того, чтобы прервать неловкое молчание. Он чувствовал, как страх смешивается в нем со смущением, но слова альфы из соседней камеры давали надежду, что сейчас его не посмеют тронуть.
Заключенный, преградивший ему путь, только криво улыбнулся, выражая свое презрение, и развернулся, собираясь уйти, однако в дверях остановился:
— Когда Бич снимет запрет, я буду первым, кто поимеет тебя, а ребята продолжат.
Его холодный голос звучал так уверенно, что Люка обдало холодом.
— Я знаю, что мое время истекает, но никогда не сдамся просто так.
— А кто говорил про сдачу? Нет, я люблю, когда подо мной кричат и дергаются от боли. Так что сопротивляйся, сколько влезет. Мне будет приятно, сломать тебя.
И ушел, оставив Люка дрожать в раздевалке с полотенцем в руках.
Ему понадобилось минут десять, чтобы немного прийти в себя и одеться, но только через полчаса он нашел в себе силы выйти из душевой, и то после того, как охранники начали кричать об отбое.
В камере его ожидало новое потрясение. Сэм исчез, а его место занимал тот самый альфа, что жил в соседней камере. Он бросил на Люка равнодушный взгляд и уткнулся в книгу, которую читал.
— А-а… Сэм? — произнес дрогнувшим голосом Люк.
— Поменялся со мной местами. И учти на будущее, не стоит дразнить альфу, если не в силах постоять за себя или не имеешь надежного покровителя.
— Я понимаю. Сорвался. Извини.
— Мне-то что? — альфа пожал плечами. — Я давно на подобные выебывания не реагирую.
Люк сел на кровать, посмотрел на расслабленного альфу и решился на продолжение разговора:
— Можно задать еще вопрос?
— Ну, давай, — разрешил он, не отвлекаясь от книги.
— Что ты читаешь? — Люк вообще-то хотел спросить о другом, но этот нелепый по своей сути вопрос сам сорвался с языка.
Альфа не стал отвечать, просто повернул обложку так, чтобы ее было видно, и Люк прочел:
— Восемьдесят дней вокруг света. Это же детская книга.
— И что?
— Ничего. Просто я ее читал, когда мне было лет тринадцать.
— А я сейчас читаю, — голос альфы был совершенно равнодушным, словно он не испытывал никаких чувств. Совершенно!
— А можно еще спросить?
Альфа медленно опустил раскрытую книгу на грудь и впился в Люка холодными, словно неживыми глазами.
— Ты… тебе нравится работа на Бича? И почему его называют Бич?
— Какой любопытный бета, — альфа вздохнул и закрыл книгу, придерживая нужное место пальцем. — Бич – потому что раньше его называли Бич Божий, за некоторую… религиозность при решении «семейных» проблем. И дело не в том, нравится мне работать на него или нет. Я его должник и плачу свой долг. И еще, пока у тебя не сложилось ложное мнение обо мне. Если Бич скажет оторвать тебе голову – я оторву. Если скажет трахнуть перед всем блоком – трахну. Если прикажет пылинки с тебя сдувать – буду сдувать. Пока что у меня приказ не дать тебе влипнуть в какие-нибудь неприятности, потому что у тебя просто дар нарываться и подставлять свою задницу. Траст на тебя имеет большой зуб, так что советую не лезть на рожон лишний раз, твое положение тут и так весьма зыбко.
— Траст – это тот, кого я…
— Именно.
— А ты?
— Базиль. А теперь угомонись, скоро отбой, а я хочу дочитать главу до конца.
Люк кивнул, давая понять, что принял все сказанное к сведению и лег, отвернувшись к стене и укрываясь одеялом с головой. Оставшиеся пять дней ожидания обещали быть нелегкими.
Следующий день был воскресеньем, так что никаких работ для заключенных не предполагалось. Многие отправились с утра в качалку, желая «погреметь железом», кто-то устроился за столами, чтобы поиграть в карты или поболтать, а вот для Люка занятие нашлось. Оказалось, что в воскресенье библиотека работала, так что охранник отвел его к его временному начальнику, где ему вручили тележку с книгами и список должников.
— Соберешь книги в своем блоке, а те, что на тележке можешь раздать желающим, только не забудь отметить все в карточках.
Дело оказалось не таким уж трудным. Сложнее всего было выслушивать зубоскальства зеков, сдерживая желание ответить. Раньше Люк за собой подобных порывов не замечал. Он всегда молча сносил упреки и выговоры, даже если они были несправедливыми, а теперь в него будто бес вселился.