В первых двух газетах ничего интересного не нашлось, а вот когда он взял в руки третью, то из нее выпал конверт. Взяв белый квадрат бумаги, Люк прочел обратный адрес и похолодел. Онкологическая клиника, о которой он не вспоминал больше года, сама напомнила о себе. Вскрыв конверт, Люк прочел приглашение на плановое обследование и тут же позвонил по предлагаемому в письме номеру, не желая малодушно оттягивать неизбежное.
— Клиника «Леарата», слушаю вас?
— Доброе утро. Это Люк Брендан. Доктор Эртон сможет меня принять сегодня?
— Одну минуточку. Да, в десять тридцать Вас устроит?
— Вполне. Спасибо.
Положив телефон, Люк глубоко вздохнул, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце.
«Что, собственно, произошло? Подумаешь, плановое обследование. Сколько у меня таких уже было? Десяток. Будет еще одно».
Он убеждал сам себя, однако пальцы, застегивающие пуговицы на рубашке, заметно дрожали.
* * *
Взглянув на часы, Люк вздохнул. Двадцать минут четвертого. Под дверью знакомого кабинета он сидел уже около часа, потратив весь день на обследование. Утром доктор Эртон выдал ему пачку направлений и с той минуты бета Люк перестал существовать как человек. Он превратился в обследуемый объект, который должен был стоять, сидеть или лежать так, как было удобно врачам и аппаратуре. И вот теперь он ожидает вердикта: о нем забудут еще на пару лет, или… А вот об «или» думать совсем не хотелось, но думалось.
Дверь тихо открылась, и доктор выглянул в коридор, находя глазами пациента:
— Проходите.
Когда Люк присел на указанный стул, доктор поправил на носу очки и заговорил, не глядя на пациента:
— Я только что получил последние данные. Сейчас я выпишу несколько рецептов, а через две недели придется повторить ряд исследований.
— Это значит?.. — в груди Люка похолодело.
— Пока ничего не значит. Обнаружено некое образование в почке, очень незначительное, но сейчас мы не в силах сказать что это. Если через две недели анализы не изменятся, будем делать биопсию. Есть вполне неплохой шанс на то, что это последствие какого-нибудь запущенного воспалительного процесса, когда коллоидная ткань образует своеобразную капсулу, трудно отличимую от новообразования при первичном обследовании. А если нет, то опухоль вполне может оказаться доброкачественной. Причин для паники пока нет.
— Понятно, — Люк машинально принял протянутые ему рецепты, попрощался и вышел из кабинета. В голове его поселилась звенящая пустота, а в груди – холод. Он шел, не видя дороги. Кто-то толкал его в плечо, бурча о том, что он не смотрит куда идет. Только ни смотреть, ни отвечать ему не хотелось. Жить в эту минуту не хотелось, не говоря уже о чем-то другом.
Запнувшись в очередной раз, Люк шарахнулся в сторону, рядом кто-то закричал, раздался пронзительный автомобильный сигнал и визг тормозов. Толчок почти остановившегося автомобиля заставил его упасть на капот машины, больно ударившись локтем. Испуганный мат водителя был слышен далеко по улице, и Люк совсем не удивился тому, что этот голос был ему знаком. Вот уж, действительно, пришла беда…
— Вот скажи, ты хочешь еще раз упечь меня в тюрьму, но теперь за настоящее убийство?
— Нет, — Люк сполз с капота и огляделся. Вокруг уже собрались зеваки, возбужденно обсуждая, как человека, «только что чуть насмерть не задавили! Так задавили, или нет? А водитель, что? А водитель, подлец!» и Люк вдруг пожалел, что Дамиан успел затормозить. Сложись все по-другому и его проблемы на этом закончились бы.
— Эй, да что с тобой? Все же вроде обошлось… — сильные руки встряхнули его, обхватив за плечи. — Головой вроде бы не бился, а такое впечатление, что вот-вот грохнешься в обморок.
— Не грохнусь, — Люк попытался вырваться и убраться с дороги, но Фергюсон не отпустил.
— А ну-ка, давай, садись в машину.
Люк пытался сопротивляться и уверял, что с ним все в порядке, но Фергюсон не стал его слушать. Он просто запихнул несчастного на переднее сидение, пристегнул, а потом еще и заблокировал дверь, предотвращая побег. Автомобиль тихо рыкнул, и мягко тронулся, удаляясь с места происшествия.
— А теперь рассказывай. И, кстати, куда тебя везти?
Вот тут Люка прорвало. События последних трех дней наложились друг на друга, присовокупив нервное напряжение, и выдали настоящую, качественную истерику. Люк одновременно плакал и смеялся, не в силах остановиться. Несколько раз Дамиан пытался что-то ему сказать, но Люк его не слышал, раз за разом повторяя:
— Смешно! Это же смешно! Заставил отца воровать. Потом довел его до смерти. Посадил тебя. И все зря. Все зря. Как же это смешно!
Люк чувствовал, что его куда-то тащили, вынув из автомобиля, но ни это, ни отвешенная ему полновесная пощечина, не смогли остановить истерику. Прекратилось все это только после того, как его обожгла ледяная вода, попавшая в нос и рот, заставив закашляться, борясь за глоток воздуха.
— Очнулся? — Его вытащили из ванной и встряхнули. — Или надо повторить?
— Н-не-н-над-до, — выдавил из себя Люк, стуча зубами.
— Вот и хорошо. А теперь раздевайся. Возиться с твоей простудой я не собираюсь. — Фергюсон снимал с него мокрую одежду.
Дальше был острый запах спирта, которым его поили, а потом и растирали, теплая постель и… провал.
Постель была слишком мягкая. Люку показалось, что именно из-за этого он и проснулся. Сначала он недовольно поворочался с боку на бок, пытаясь вернуть сбежавший сон, а потом резко сел, вспомнив все, что произошло с ним.
Комната была слабо освещена, но и этого хватило, чтобы оценить обстановку. Большая кровать, широкий шкаф с зеркальными дверцами, мягкая мебель, на стене широкий плоский экран, на котором что-то тихо бормотал симпатичный диктор. Обои светло-бежевые… ковер на полу, занавески и постельное белье – все было подобрано в тон.
— Офигеть, — вот и все, что смог сказать Люк, оценив качество и цену окружающего его великолепия.
— И не говори, — поддакнул Дамиан, поднимаясь с дивана.
Люк инстинктивно натянул одеяло до подбородка, за что получил тихий смешок.
— Зачем вы привезли меня к себе? И сколько сейчас времени?
— Не знал, куда тебя еще деть, а в психушку было не по пути. Сейчас половина девятого. Вечер.
— Странно, что в психушку не отвезли. Или еще не наигрались? — бросив хмурый взгляд, Люк демонстративно уставился на экран, только бы не встретиться взглядом с НИМ.
— Наигрался? Смею напомнить, что это ты шагнул ко мне под колеса.
— Я не специально, просто задумался, а вот вы…
— А что я? — Дамиан сел на кровать, закидывая ногу на ногу и откидываясь на деревянную резную спинку. — Думаешь, что я колесил за тобой по городу, выжидая, пока ты под машины не начнешь бросаться?
В голосе звучала снисходительная насмешка, и это задело Люка сильнее всего. Ну, как же один из сильных мира сего снизошел к несчастному бете! Ну и что из того, что его гнев на альфу был иррационален? Все люди подсознательно ищут виновника своих бед в других, вот и Люк не стал исключением.
— Вы же поспособствовали тому, что меня выгнали из конюшни! — Люк встретился взглядом с Дамианом и увидел, как у того удивленно приподнялись брови и морщины на лбу стали чуть заметнее. Злость Люка вдруг схлынула, оставляя после себя только горькую обиду.
— Я? Я и словом о тебе ни с кем там не перекинулся. Могу поклясться, если хочешь.
— Но тогда… — удивление в голосе и на лице Дамиана выбило Люка из колеи и лишило праведной уверенности в себе. Он же не мог играть? Или мог? — Тогда почему меня уволили?