— Тогда были иные обстоятельства. — Если физически он меня не трогал, то глазами уже давно раздел. — Я выражал свою злость и ревность, сейчас же просто… хочу тебя.
Не знаю, что произошло. Я все еще таила обиду, все еще испытывала боль от его предательства, но вчерашний разговор что-то во мне изменил. Глупо вновь верить ему, я и сама это прекрасно понимала.
Наверное, это все-таки любовь…
Вот только ситуация теперь другая: не он взял в плен и практически принудил незаконнорожденную дочь врага, а его выбрала правительница Агенории. И разрушить мою жизнь я ему не позволю.
Вместо того, чтобы убрать ногу с него, я сделала наоборот: села верхом, чувствуя напрягшееся желание Катрея.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом поймал мой взгляд и без слов откинулся на подушки. Странно было замечать на его лице надежду, перекрывающую даже желание. Неужели он действительно изменился? Или пытается сделать это ради меня?
Я поймала его ладони и положила на свои колени. Потом медленно вела их вверх вместе с кружевной тканью сорочки, до самого живота. Хотела стянуть её, но передумала. Завела ладони Катрея под ткань и положила на грудь. Судорожный вздох вырвался из моего рта, когда он осторожно сжал руки, лаская напряженные соски. Сердце с силой билось прямо под его ладонью. Пока он играл с чувствительной грудью, я спешно развязала тесемки на его штанах и вытащила наружу напряженный член.
Прелюдии не было, но она и не нужна. Ожидание было смерти подобно, я хотела обладать им, на время забыть об обидах и непонимании. Просто отдаться во власть желания.
Не отрывая взгляда от его пылающих глаз, я ввела его член в себя, издав приглушенный вздох. Практически забытое ощущение наполненности вскружило голову, и я начала неторопливо двигаться в древнем ритме.
Каждый толчок вызывал бурю эмоций, большие ладони уверенно охватывали грудь, лишь иногда перемещаясь на талию, но неизменно возвращаясь обратно.
Все движения происходили в полной тишине. Лишь иногда кто-то из нас тяжело вздыхал, но в основном мы оба сцепили зубы и сдерживали стоны внутри. Не знаю, почему — может быть, пытались не показать собственной безумной страсти, старались сохранить спокойное лицо. Не было поцелуев, нежных слов, пустых обещаний. Лишь ритм, жаркое ощущение между ног и напряженная спираль, грозившая вот-вот взорваться где-то внутри.
Первым не выдержал Катрей. Он прикрыл глаза, разрывая зрительный контакт, и шумно выдохнул. Его член во мне напрягся еще сильнее, хотя трудно было это представить, и внутри разлилось тепло. От понимания, что только что произошло, и я пришла к финалу.
Изогнулась, впившись пальцами в его бедра, и беззвучно вскрикнула.
Мы оба тяжело дышали, приходя в себя. Катрей неохотно отпустил мою грудь и поправил сорочку, хотя все и так было прикрыто. Между ног томно пульсировало, а результат его наслаждения немного испачкал внутреннюю сторону бедра.
Я поднялась с постели, подошла к туалетному столику с большим зеркалом и взяла неприметный флакон с зеленой жидкостью. Катрей приподнялся на локтях, с недоумением проследив за тем, как я откупорила и отпила несколько глотков.
— Что это? — удивился он.
Встретив мой твердый взгляд, Катрей все понял еще до того, как слова были произнесены. Осознание на его лице сменилось маской безразличия.
— Отвар лунареса, — пояснила я и поставила флакон обратно на место. — С того случая в кабинете я велела Анелии каждый день приносить мне свежую порцию. Знала, что ты не откажешься от своей идеи.
Расслабленность мигом слетела с него. Катрей поднялся, завязал тесемки на штанах и поправил немного помятый камзол, в котором заснул вечером. Лишь на миг из-под маски равнодушия проявилась настороженность, но тут же исчезла.
Как легко было бы сейчас с ним опять поссориться, обвинить во всем, припомнить старые обиды. Но после вчерашних слез и признаний — причем признаний с обеих сторон — не хотелось разрушать хрупкий мир.
Да, я вновь давала ему шанс. Но на собственных условиях.
— Как тебе идея вместе принять ванну? — с улыбкой поинтересовалась я, проведя указательным пальцем по вырезу сорочки.
Катрей проследил этот путь, и напряжение оставило его. Он улыбнулся в ответ, скинул камзол и пошел ко мне.
— С удовольствием, — шепнул он мне в губы и поцеловал. Я ответила ему, подалась навстречу, чувствуя, как вновь разгорается желание. Руки сами потянулись к его рубашке в стремлении сорвать, выбросить её прочь и прикоснуться к единственно желанному телу, но пришлось усилием воли одернуть себя.
— Набери воды, — хрипло попросила я, с неохотой отстранившись.