— Да? — я приподняла бровь, ожидая его следующей фразы.
— Я сделаю все, что хотите, буду таким, каким пожелаете… Позвольте мне остаться, не продавайте. Что для этого нужно делать? — произнес он, быстро облизнув губы.
— Раньше надо было думать. Мама уже все решила, а своих решений она не меняет, — произнесла медленно.
Видя, как его плечи поникли, а в глазах затухает надежда, на смену которой приходит глухая тоска и обреченность.
Такой настрой мне тоже не очень нравится. Внезапно появилось желание как-то его утешить, подбодрить.
— Хотя… Для моего личного раба она бы сделала исключение… Но вот проблема: я не держу личных рабов, они мне быстро наскучивают, — задумавшись, произнесла с искренним сожалением, сдув непослушную прядь со лба.
Но неожиданно поняла, что действительно, что-то в этом недоэльфе есть. И если он все же сумеет в достаточной степени меня заинтересовать и доставить изысканное удовольствие, то… Я подумаю над этой идеей.
— А каким должен быть раб, чтобы вы посчитали его идеальной кандидатурой на роль личной игрушки? — неожиданно спросил Кайл, нервно облизнув нижнюю губу.
Я оценивающе на него посмотрела. А парень совсем неглуп, знает, о чем нужно спрашивать в его положении.
— Ты считаешь себя в праве задавать мне вопросы? — между тем спросила холодно, сузив глаза.
— Простите, госпожа, — он поспешно опустил голову, но я успела заметить ярко выраженную досаду в его глазах.
Сама не могла сказать, почему же тяну, продолжая этот пустой разговор. У меня никогда не было личного раба и желания что-то менять также не наблюдалось. К тому же, в таком случае я предпочла бы себе чистого невинного элитника… Или же нет? Может ли статься так, что Кайл именно тот, кто мне нужен?
— Мой ответ на вопрос будет стоить дополнительного наказания, — протянула я, с интересом ожидая его реакции.
Наверное, если бы он сейчас отказался, это стало бы наибольшим разочарованием этого вечера. К счастью, Кайл оправдал мои надежды.
— Согласен, моя госпожа, — ответил и с некоторой дерзостью посмотрел мне прямо в глаза.
Я на миг засмотрелась на эти голубые озера с бушевавшим в них вихрем самых разнообразных эмоций. Но чего там точно не увидела, так это покорности. Ничего себе кадр! Эта выходка заставила меня весело рассмеяться. Кажется, скука действительно отступила. Задумавшись, постаралась представить, что же действительно хочу видеть в парне, который будет проводить со мной большую часть времени, чего мне не хватало в остальных. Хмыкнув, я честно перечислила самые основные моменты:
— О, не твоя, пока далеко не твоя. Хорошо. Мой личный раб должен быть идеально воспитан, но при этом не всецело покорный. Я ничего не имею против наличия у него собственного мнения, пока оно не выходит за определенные рамки. У меня всегда должны иметься причины: за что его следует наказать. Это может быть несущественная мелочь, за которую порка больше напоминает прелюдию — не суть, важен сам факт. Мне нравится пороть, но есть порка для моего удовольствия и расслабления, а есть — как средство снятия напряжения или злости. Раб должен остро чувствовать эти моменты, улавливать мое настроение и вести себя соответственно. Понимать, когда можно позволить себе послабление, а когда лучше не нарываться. Следовательно, мне нужен умный раб. Хочу всегда видеть отклик на свои действия. Эмоции, мимика, жесты, стоны, вскрики — ничего нельзя скрывать, только если я не приказала обратного. Больно, страшно, обидно, приятно, возбужден — все эти и другие эмоции я должна видеть, если они есть. Никакого равнодушия или спокойной покорности — это скучно. То же самое касается событий, происходящих в жизни раба: я должна знать все, любую незначительную мелочь. От меня не должно быть секретов. Я сама решу: что важно, а что нет… Если остались вопросы — можешь задать, дополнительное наказание все равно уже заслужил.
— А если раб испытывает злость, ненависть? Их тоже показывать? — задал неожиданный вопрос Кайл, сверкнув упомянутыми эмоциями в глазах.
Широко улыбнувшись, я побарабанила ноготками по подлокотнику кресла, отстукивая незатейливую мелодию. Этот мальчик меня определенно забавляет! Своей экспрессивностью, непокорностью, непосредственностью… Но будет жалко, если окажется, что это закостенелый образ и его из него никак не вытряхнуть.
— Это лучше, чем равнодушие. Если эти эмоции проявляются лишь в мимике — тем интереснее будет заменить их на другие. Если же в словах или жестах, сам понимаешь, наказание неизбежно, — я пожала плечами.
— Можно еще спросить, госпожа? — его голос прозвучал достаточно вежливо.